Политика

Инициатива целиком и полностью находится на турецкой стороне, и ее возможности ограничиваются разве что заметно расшатанными в последние годы российско-армянскими связями в военно-политической сфере.

Остаётся надеяться, что заинтересованные усилия сторонников мира и дипломатии всё-таки проложат путь к хотя бы относительной разрядке на вечно беспокойном Ближнем Востоке и по берегам Персидского Залива. 

По мере того, как Катар возвращается в лоно Совета Сотрудничества Арабских Государств Персидского Залива, его зависимость от Турции быстро уменьшается.

Едва ли не впервые геополитический конструкт Turan перекочевал из публицистических статей, идеологических и прочих доктринальных трудов (начиная с Исмаила Гаспринского и Юсуфа Акчура) в официальный документ. 

Манипулятивные заявления Алена Симоняна – лишь часть более широких усилий, реализующих задачу лишения Армении остатков государственности и превращения её в «проходной двор» восточного и западного соседей.

Совершенно очевидно, что конкретные дела турецких партнёров радикально расходятся с их реальными делами. 

Едва ли заявленные планы и намерения удастся реализовать в полной мере – хотя бы потому, что куда в большей степени многие члены ОЭС связаны с государствами, в неё не входящими, и прежде всего – с Китаем.

Пока трудно сказать, чем закончится начатая Эрдоганом «экономическая война за независимость», но настойчивый поиск внешних партнёров повышает его шансы на политическое выживание.

Переход на латиницу казахского языка – это тоже война, но облечённая в мягкие формы. Это стремление дистанцироваться от России и сблизиться с другими геополитическими игроками.

Национал-украинская пресса и украиноязычные филиалы западных СМИ пытаются создать антироссийский украинско-казахский идеологический дискурс. 

Чем глубже вникаешь в деятельность иностранных НПО в Казахстане, тем лучше понимаешь, что Сергей Лавров, как и подобает дипломату, весьма мягко охарактеризовал их антироссийскую активность.

Сохраняющаяся угроза турецкого вторжения, вероятно, мотивирует курдов на северо-востоке Сирии более тесно взаимодействовать с Россией.

Обостряющиеся межгосударственные и региональные противоречия на севере Африки порождают как новые вызовы (например, в виде террористических актов), так и новые возможности.

В контексте стремительно деградирующей общественно-политической и социально-экономической ситуации в Афганистане и Ираке, появление «у ворот Европы» десятков и сотен тысяч беженцев более чем вероятно.

Если не забывать о сохраняющихся в ряде провинций очагов антиталибского сопротивления, то прогнозы резкого обострения ситуации в стране с перспективой «войны всех против всех» представляются ещё более реальными.

Сотрудничество России и Сирии выходит на новый уровень – межрегиональный: теперь субъекты двух стран смогут самостоятельно заключать договоры по тем направлениям, которые их интересуют, будь то энергетика, сельское хозяйство или строительство.

Несмотря на заметный вклад некоторых постсоветских республик (прежде всего, Казахстана и Азербайджана), признанным «локомотивом» тюркской интеграции является, безусловно, Турецкая Республика и её президент Реждеп Эрдоган.