«Колумбайн» должен быть признан террористической идеологией

Аналитика

Кровавый «колумбайн» в Перми 20 сентября позволяет говорить о тенденции распространения этого жуткого явления в России. Спустя четыре месяца после аналогичного случая в Казани, когда погибли 9 человек в гимназии № 175, ситуация повторилась — с той лишь разницей, что произошло это в стенах вуза. О том, почему так происходит и как этому противостоять, рассказала эксперт, автор пяти монографий о тенденциях развития деструктивных субкультур и «колумбайнах» в российских школах Яна Амелина.

— Керчь, Казань, Пермь — в этих городах произошли наиболее кровавые случаи «колумбайнов» в России. Были и другие примеры: в подмосковной Ивантеевке в 2017 году, в поселке Сосновый Бор в Улан-Удэ и в одной из школ всё той же Перми в 2018 году. Можно ли говорить о тенденции распространения субкультуры «колумбайна» среди подростков и молодежи?

— Всего за четыре года «колумбайн» прочно вошел в нашу жизнь, и покинет ее только после жесткой зачистки социальных сетей и интернета в целом от деструктивного контента. Да и то не факт: слишком ядовитые семена забросили к нам с Запада. Не стоит воспринимать эту фразу как пропагандистское преувеличение: «колумбайн» как общественное явление сформировался в США, о чем, собственно, явно говорит его название. Экспертов часто ругают за использование этого иностранного термина — но что делать, если подобное явление в СССР и постсоветской России до 2017 года отсутствовало как класс?..

Напомню, о чем идет речь. «Колумбайн» — это неизбирательное массовое убийство (или попытка такового) в учебном заведении, совершенное, как правило, его бывшим или настоящим учеником (студентом) и носящее подражательный характер.

Важно, что далеко не каждый насильственный инцидент в учебном заведении, в том числе сопровождающийся применением огнестрельного или холодного оружия и человеческими жертвами (их наличие — в целом не обязательный признак), должен считаться «колумбайном». Подобные трагедии могут быть спровоцированы бытовым, учебным или личным конфликтом между учащимися, преподавателями и другими сотрудниками учебного заведения, и в этом случае причисление их к «колумбайнам» неправомерно.

Важным признаком истинного «колумбайна» является подражание «основоположникам» и иным «успешным» представителям этой субкультуры, включая прямое отождествление с ними, которое может проявляться в копировании имиджа, (псевдо)идеологических установок, способов совершения преступления и т. д., а зачастую всех перечисленных признаков.

Кому же и чему подражают доморощенные «колумбайнеры»? 20 апреля 1999 года старшеклассники Columbine High School городка Литтлтон американского штата Колорадо 18-летний Эрик Харрис и 17-летний Дилан Клиболд совершили немотивированный массовый расстрел в данном учебном заведении, убив 13 человек (12 учеников и учителя), после чего застрелились в школьной библиотеке. Несмотря на то, что число жертв уступало некоторым другим преступлениям подобного рода, а сама трагедия в школе «Колумбайн» не являлась первым массовым школьным расстрелом, именно она породила движение «колумбайнеров».

Немаловажную роль в этом сыграла внешняя привлекательность фигурантов: она позволяет белому молодому человеку — типичному «колумбайнеру» — самоидентифицироваться с ними. Важны также тщательно проработанный маскулинный внешний облик убийц, расправа над ровесниками (а не малыми детьми, как, например, в «колумбайне» Адама Ланзы, застрелившего 20 детей шести-семи лет и шестерых учительниц, пытавшихся их спасти), и ряд других причин.

Российские паблики ТСС пытаются пропагандировать и А.Ланзу...

Субкультура «колумбайна» наиболее развита в США и, с 2017 года — в России. В иных государствах, в том числе западноевропейских, отмечены лишь единичные случаи стрельбы в школе. Причины этого не вполне понятны и нуждаются в дополнительном изучении.

На сегодняшний день культ «колумбайна» стал узнаваемой частью информационного и ментального поля российской молодежи. У его «героев» много последователей. Сформировалась соответствующая субкультура. «Колумбайнеры», как правило, одновременно глубоко погружены в депрессивно-околосуицидальные, неонацистские, маньяческие, сатанистские и прочие деструктивные темы (а в последнее время — еще и в пиплхейтерские, или человеконенавистнические, и инцельские). Само по себе это уже никуда не уйдет. Общество и государство должны решительно бороться с этим явлением, одновременно предлагая молодым людям доступную и привлекательную альтернативу для реализации их энергии в позитивном русле. И вот с этим пока большие сложности, а значит, забыть о «колумбайнах» в обозримом будущем никак не получится.

— Нередко приходится слышать такую интерпретацию «колумбайна»: дескать, подросток или молодой человек идет на подобное убийство, руководствуясь чувством мести за травлю со стороны одноклассников. Это если не оправдание, то, как минимум, объяснение поведения. Получается, что «колумбайнер» — это своего рода жертва. Как Вы относитесь к подобного рода объяснению?

— Это объяснение ложно. Гипотеза о травле как причине «колумбайнов» не подтверждается ни эмпирическими данными, ни материалами уголовных дел. Первых «колумбайнеров», Эрика Харриса и Дилана Клиболда, не только не травили — наоборот, пожалуй, именно они были задирами и доставляли неудобства многим соученикам (это подробно разобрано в англоязычной литературе по данному вопросу).

Три самых громких «колумбайна» в нашей стране — Керчь, Казань и Пермь — также не дают никаких оснований говорить о травле в отношении их фигурантов. Керченский убийца Владислав Росляков был обычным членом студенческого коллектива — не его обижали, а ему не нравился не только его колледж, но и вся страна, да и весь мир, отчего он и стал, по собственным словам, «нигилистом». Ни Галявиев, ни Бекмансуров не произнесли о травле ни слова — да и кто, в самом деле, может «травить» аж самого «бога» или, на худой конец, борца с «биомусором»?.. Мы явно наблюдаем скорее манию величия, чем затравленных зайчат, решившихся отомстить обидчикам.

Об этом говорит и тот факт, что каждый раз стрелки убивают случайных людей, буквально, тех, кто под руку попадется. Они не ищут конкретных «обидчиков» — просто палят по всем в зоне видимости. Сравним с преступлениями взрослых массовых убийц, лишающих жизни судебных приставов, исполняющих решения суда по поводу их имущества, работников банков, торговых учреждений или органов власти, якобы нарушивших их права, и т. п. Они не стреляют по уличной толпе! У этих людей, как они считают, есть личные враги, которым они и мстят.

Разница очевидна. Так что «травля» — это ложный след. А почему «к сожалению» — потому что в этом случае было бы понятно, с чем и как бороться. Изжить травлю в учебном коллективе — вполне посильное и хорошо знакомое дело для преподавателя, классного руководителя, школьного или социального психолога и так далее. Но нет, проблема не в ней. Она гораздо глубже и серьезнее, и потому намного опаснее.

— Каков психологический портрет современного российского «колумбайнера»?

— За последние два с половиной года мне по собственной инициативе написали в соцсетях около пятидесяти «колумбайнеров» (людей, которые разделяют ценности этой субкультуры). Эти поучительное чтение, в первую очередь, потому, что инициаторами переписки выступили сами «колумбайнеры».

Большинство авторов оказалось не способно отрефлексировать корни интереса к теме «колумбайнерства». Многие пытались объяснить его характерной для подростков тягой к «запретному плоду» (в отличие от поощряемого обществом интереса к учебе, спорту, искусству и т. д.) или даже «просто увлечением, что нормально». «Нормально» — как вам это?.. Кстати, «нормальными» считают подобные интересы и некоторые родители.

В ряде писем с одобрением отмечалось, что «колумбайнеры» «смогли пойти против системы». «Скулшутеры протестуют всему обществу в целом», — попытался объяснить их мотивы один молодой человек. Что конкретно имеется в виду, ни он, ни его товарищи объяснить не смогли.

Другой «колумбайнер», написавший целую «простыню» с бессвязными рассуждениями о мотивах школьных стрелков, изрек бессмертную в своей нелепости фразу: «Наша страна такая ужасная трагедия, в ней не хочется даже существовать». Если думаете, что он хоть как-то пояснил, что же в России такого ужасного, то ошибаетесь — конечно же, нет. Согласиться можно, пожалуй, лишь с одной его мыслью: «Если у человека действительно всё хорошо, то у него не возникнет в голове мысль всех убить и убить себя».

Так что российские «колумбайнеры» выглядят не слишком интеллектуальными, во многом инфантильными подростками с завышенными ожиданиями и болезненным «чувством собственного величия».

Нереалистичные ожидания порождают разочарование и абсурдные претензии. Современная система образования и воспитания, скорее, способствует расцвету этих негативных черт. Поэтому обиженных на весь мир фанатов «школьных расстрелов» — вместо развития своих физических и интеллектуальных сил — будет становиться все больше.

— Почему «колумбайнер» — это всегда парень, а не девушка? Или всё-таки это не так?

— Погодите, еще не вечер. Девичьи «колумбайны» — упаси Господи — вполне могут случиться. Действительно, большинство «колумбайнеров» — это молодые люди (все-таки спланировать и тем более совершить убийство — больше мужская епархия), но о некоторых историях широкая общественность просто не знает.

Так, около года назад в одном из подмосковных наукоградов был предотвращен «колумбайн», который готовила несовершеннолетняя девушка. Причем она не только планировала массовое убийство в местах скопления людей — в торговом центре или в городском парке, но и самостоятельно сделала несколько самодельных взрывных устройств. Экспертиза показала, что вполне работоспособных. И если бы силовые структуры не сработали на опережение, трагедия вполне могла разыграться, например, у Вечного огня, где гуляют самые обычные горожане — и старики со старушками, и влюбленные парочки, и мамы с детьми.

Кстати, в соцсети эта девушка пользовалась мужским псевдонимом. А в конце лета я практически в режиме реального времени наблюдала, как женский ник на одной жестко «колумбайновской» странице изменился на мужской, составленный из имени и фамилии двух наиболее популярных «колумбайнеров» — Эрика Харриса и Владислава Рослякова. Так что не будем недооценивать наших девушек!

Тем более, что в пабликах сообщества «настоящих преступлений» активно пропагандируют единственную хорошо известную молодую американскую «колумбайнершу» — Бренду Спенсер, открывшую в 1979 году стрельбу по ученикам Кливлендской начальной школы в американской Калифорнии. Эта шестнадцатилетняя девушка 36 раз выстрелила по детям из окон своего дома, ранив восьмерых ребят и полицейского. Погибли двое взрослых, пытавшихся спасти детей. На вопрос, зачем она это сделала, Спенсер ответила: «Я не люблю понедельники» (трагедия произошла в этот день). За свои деяния она получила пожизненное, и уже пять раз ей отказывали в условно-досрочном освобождении. Видимо, понедельники в тюрьме нравятся ей гораздо больше!..

Пример поста, пропагандирующего поступок Б.Спенсер, в сообществе ТСС

Девушки составляют значительную часть околоколумбайнерской тусовки — тех, кто рисует картинки с кровью и оружием и эпатирует общество демонстрацией «любви» к «колумбайнерам». Особенной популярностью в этой среде пользуются Эрик Харрис, Дилан Клиболд, Владислав Росляков и Ильназ Галявиев. Шансы пополнить этот список имеются и у Тимура Бекмансурова. Чтобы стать «крашем» — предметом романтического интереса — в этой среде, нужно обладать хотя бы относительно привлекательной внешностью. Количество убитых невинных людей в расчет не принимается… Этот феномен, как и аналогичная «любовь» к маньякам и серийным убийцам — примета явного душевного неблагополучия нашего общества.

— Мы часто слышим, что «колумбайнеры» были готовы после совершения ими массового убийства к собственному суициду или понимали, что могут быть ликвидированы. Получается, что мы имеем место с определенным культом смерти, психологической некрофилией, и все это в таком юном возрасте! «Колумбайнеры» не дорожат своей жизнью, которой толком не успели пожить. При этом перед нами не последователи какой-то религиозной идеологии, убийцы являются людьми подчеркнуто светскими, но их набор ценностей позволяет говорить о какой-то идейной доктрине?

— Начну с конца. До осени 2017 года в России не было зафиксировано ни одного «колумбайна». О существовании этого феномена вообще мало кто знал. Переход к актам насилия и многократное увеличение их числа всего за четыре года можно объяснить лишь массированной пропагандой субкультуры «колумбайна» посредством социальных сетей в максимально широкой молодежной аудитории.

С 2016 года один за другим появлялись паблики, форсящие убийство в школе «Колумбайн», а потом и другие массовые убийства в школах. Было ясно, что это происходит не просто так, что молодым людям последовательно вкладывают в головы идеологию безмотивной ненависти, которая неизбежно выльется в реальные убийства. К глубокому сожалению, этот прогноз оправдался: первый «колумбайн» в России произошел 5 сентября 2017 года в ивантеевской школе № 1, затем последовало еще несколько.

Ну а трагедия в Керченском политехническом колледже, где 17 октября 2018 года 18-летний студент Владислав Росляков, подражавший американским «колумбайнерам», расстрелял 20 соучеников и преподавателей, после чего застрелился сам, ознаменовала выход субкультуры «колумбайна» на новый этап.

И лишь после происшедшего в Керчи на «колумбайновскую» пропаганду наконец обратили внимание. Переход к активной борьбе с колумбайновскими пабликами занял еще несколько месяцев. Сейчас «колумбайны» пропагандируют в основном сообщества, посвященные маньякам и серийным убийцам.

Наши власти осознали огромную общественную опасность дальнейшего распространения колумбайновской субкультуры. Были приняты меры по раннему выявлению и профилактике совершения подобных актов насилия, которые постепенно снижают угрозу. Но полное искоренение «колумбайнов», как и иных видов массовых убийств, вряд ли достижимо, что и продемонстрировали трагедии в Казани и Перми.

Ядро российских «колумбайнеров» составляет примерно несколько сотен человек. Большинство из них поддерживают связи через соцсети и мессенджеры с единомышленниками по всей стране и за рубежом (в первую очередь, на Украине и в Грузии — увы, это не пропаганда, а факты).

Так что это сеть, и сеть отлаженная, хорошо работающая, каждое звено которой действует самостоятельно, но в определенных рамках общей колумбайновской субкультуры.

И если с историей все довольно просто — мы были ее непосредственными свидетелями — то с идеологией немного сложнее. Как таковой ее не существует, но можно уверенно сказать, что «колумбайнеры» разделяют и пропагандируют идеологию «чистой» ненависти и насилия как самоцели. При этом ненависть и насилие — два основных идеологических концепта как колумбайнеров, так и пиплхейтеров. Как правило, это сопровождается поиском извращенного ответа на экзистенциальные вызовы (в чем смысл жизни, тварь я дрожащая или право имею, и т. п.).

Неудивительно, что «колумбайнер» провозглашает себя «богом» (как Галявиев и некоторые его вовремя остановленные силовиками сотоварищи), а всех остальных — «биомусором» (как тот же Галявиев, а теперь еще и Бекмансуров, и опять же не они одни). Но ни один из них, в отличие от некоторых наших психологов и педагогов, не говорит о «буллинге» как причине, по которой решился на тяжкое преступление! Чтобы понять это явление, нам нужно прислушаться к тому, что говорят «колумбайнеры», не пытаясь запереть их в тесном мирке детских травм и обид.

Что касается стремления многих «колумбайнеров» покончить с собой после массового убийства, то изучение конкретных случаев позволяет утверждать, что первично все-таки стремление к убийству, а не к суициду. Самоубийство в их глазах является способом и поставить жирную точку, и избежать ответственности за совершенные преступления. Ведь в случае поимки живым им грозит суровое наказание (впрочем, если речь о несовершеннолетнем — не такое уж и суровое). Разумеется, все это говорит о душевном нездоровье, но каком именно — пусть рассуждают психиатры.

— Вы никогда не задавались вопросом: а были ли у «колумбайнеров» подруги-ровесницы, с которыми у них были отношения? Или фрейдистская концепция здесь неуместна?

— Уместно ли говорить об «отношениях» в отношении — простите за тавтологию — молодых людей 14−17 лет (а именно таков средний возраст «колумбайнеров» — казанский и пермский случаи выходят за эти возрастные рамки)? Что имеется в виду, когда мы говорим об «отношениях» в этом контексте? «Отношения» у 90% ребят и девчат этого возраста, как и «популярность» в среде сверстников — простите, детский сад (и это совершенно нормально — для любви и женитьбы будет еще целая жизнь).

Это я к тому, что «недополучившие признания у сверстниц тихони» были (и будут) всегда, но никогда раньше им и в голову не приходило устраивать массовые расстрелы в учебных заведениях. Сейчас же молодым людям, не пользующимся успехом у противоположного пола, активно навязываются идеи о том, что в их проблемах якобы виновато общество, не обеспечившее им неотъемлемое «право на сексуальную жизнь». И это не просто бред сумасшедшего, а идеология радикального крыла достаточно экзотичной молодежной деструктивной субкультуры так называемых «инцелов».

Что очевидно из названия (это сокращение от английских слов involuntary celibacy — «недобровольно воздерживающиеся»), инцелы, как и «колумбайнеры», пришли к нам с Запада. Если коротко, это парни, у которых нет сексуальных отношений. А они очень хотели бы (обратим внимание — речь именно о сексе, а не о любви, семье и детях). Но раз их нет (потому что эти парни совершенно не привлекательны), то в этом виновато общество, ему-то и будем мстить.

Так рассуждают инцелы-радикалы, и это не просто слова. На Западе — в США, Канаде, Великобритании и Германии — они уже совершили ряд массовых убийств, в которых погибло в общей сложности несколько десятков человек. Причем убивают не только женщин, но и мужчин, и маленьких девочек — как, например, в августе этого года в британском Плимуте, где 22-летний инцел застрелил собственную мать, а затем соседку с трехлетней дочерью и еще троих случайных людей.

С тревогой наблюдаю, как во многих российских инцельских группах в соцсетях активно поддерживают колумбайнеров, объясняя их преступления… недоступностью секса для парней этого возраста. Как будто это как-то оправдывает убийц и готовящихся к убийствам! Некоторые радикальные инцелы прямо подтверждают, что из-за отсутствия секса находятся в шаге от полноценного терроризма. Именно этим, по их мнению, вызвана и трагедия в Перми.

Другие инцелы и вовсе называют себя «потенциальными талибами», подразумевая (почему-то), что представители этой запрещенной в России террористической организации боролись за… право на секс. Подозреваю, что талибы весьма удивились бы такой трактовке их деятельности, но нас сейчас волнует не это, а активная пропаганда более чем странной идеологии радикальных инцелов в российской молодежной среде. Если «недоступность секса» якобы оправдывает массовые убийства, то, весьма возможно, вскоре новые «школьные стрелки» будут использовать и этот «аргумент», объясняющий их ненависть к обществу. Кстати, именно так — с форсинга в соцсетях — начинались четыре года назад и российские «колумбайны».

Так что, полагаю, наличие или отсутствие отношений с девушками само по себе ни о чем не говорит и ничего не объясняет, но потенциальным «колумбайнерам» активно пытаются навязать прямо противоположные мысли. И, возможно, скоро найдутся парни, которые устроят стрельбу в своей школе, «потому что девушки их не любят».

— Как так получилось, что у казанского «колумбайнера» Ильназа Галявиева появился в интернете целый фан-клуб? Ведь человек совершил массовое хладнокровное убийство, явное зло, а то там, то тут в социальных сетях появляются те, кто строчит про него сочувственные посты, собирает ему деньги на адвоката, а есть и такие, кто даже берется писать ему сентиментальные письма. Убийца превратился в героя? В кумира? Не появится ли свой фан-клуб у «пермского стрелка» Тимура Бекмансурова, если он выживет, конечно?

— Боюсь, что очень даже может появиться. Он же такой возвышенно-романтичный со своими длинными волосами, самый настоящий «краш», не хуже предшественников. Правда, пока эту фигуру мусолят в основном парни-инцелы.

Галявиев, как ранее Росляков, де-факто действительно стал предметом культа околоколумбайновского сообщества: его фотографию ставят на аватары в социальных сетях, в честь него берут псевдонимы. «Вконтакте» сложилась достаточно многочисленная группа фанатов Галявиева (заявленная цель — «способствовать установлению истины в деле о нападении на казанскую гимназию № 175»). Они собирают средства, по их словам, для оказания юридической и иной помощи Галявиеву, в том числе для отправки передач, но на самом деле просто смакуют обстоятельства дела и личность убийцы.

В здоровом обществе ничего подобного, естественно, быть не может. Но наше общество не здорово. Отрадно, однако, что поступок Бекмансурова осуждается сейчас практически всеми — приветствуют его лишь отдельные идиоты. Возможно, даже у фанатов массовых убийц зашевелились хоть какие-то чувства.

— После событий в Перми, как и в случае с трагедией в Казани, звучат призывы максимально ограничить возможность получения оружия, как минимум, молодыми людьми. Даже принимаются законодательные меры для этого. Это может предотвратить повторение «Колумбайна» в каком-либо другом российском городе?

— Дальнейшее ужесточение процедуры получения разрешения на оружие, к сожалению, не решение. Во-первых, оружие можно добыть и без всякого разрешения, просто украв его у родственников, или завладев им силой, например, в стрелковом клубе, предварительно убив тренера по стрельбе (это реальные примеры). Не говоря уже о возможности нападения на сотрудника правоохранительных органов или иного лица, законно владеющего оружием (фактор внезапности может помочь даже при столкновении с профессионалом).

Во-вторых, самодельные взрывные устройства, коктейли Молотова и прочая кустарщина (тем не менее, работающая) представляют не меньшую опасность, чем огнестрельное оружие. А в целом для пострадавших — может быть, и большую, поскольку они если не убивают, то калечат.

В-третьих, ножи, топоры, бензопилы — которые, кстати, активно рекламируются в соответствующих пабликах — и прочее холодное оружие можно приобрести в любом хозяйственном магазине, не привлекая внимания. Ну или просто взять на кухне или в сарае.

Доступны автомобили — ими можно давить людей, это излюбленный способ западных радикальных исламистов (кстати, был и инцельский теракт такого рода). Можно устраивать поджоги: цена вопроса — коробок спичек… Нет, это не советы начинающим террористам — я просто перечисляю варианты, которые всем и так хорошо известны. И что мы будем с этим делать? Введем лицензии на топоры и гвозди, которые могут стать компонентом СВУ?..

Есть и другой аспект проблемы. Все-таки бороться нужно с причиной, а не со следствиями. Любое оружие, как и интернет — только орудие в руках преступника. Корень зла — в информационно-социальной среде, продуцирующей и распространяющей деструктив, и в обществе, не способном грамотно аккумулировать молодежную энергию и направлять ее на созидание. И пока мы с этим не справимся с этими вызовами, о победе над «колумбайнами» остается только мечтать.

— Одной из профилактических мер, которую предлагают для прекращения романтизации «колумбайнеров», называют молчание. Проще говоря: чем меньше упоминать в СМИ про того же оставшегося в живых Ильназа Галявиева, которого сейчас перевозят из психбольниц в тюрьмы и обратно на разного рода обследования, тем скорее это забудется и тем меньше вокруг его имени будет героизации. На Ваш взгляд, такая мера оправдана?

— Галявиевых определенно не следует героизировать, как и привлекать к ним широкое общественное внимание, тиражируя в СМИ и блогах смазливые личики убийц. Показали пару раз в жалком, далеко не героическом виде, с соответствующим комментарием — и довольно. Весь вопрос в том, чтобы общество само, добровольно, приняло на себя обязательство молчать о преступнике. А вот о героях, которые ему противостояли, и о невинных жертвах, нужно рассказывать и показывать. Их имена должна знать страна.

— Как предотвратить «Колумбайны»? Ведь после трагедии в Керчи и Казани общество было уверено, что что-то сдвинется, будут какие-то действия со стороны государства…

— Надеюсь — и не я одна — что решительные действия действительно скоро последуют. Казань и Пермь переполнили чашу терпения и общества, и властных структур, которым, естественно, требовалось некоторое время, чтобы разобраться в сути этой новой угрозы. «Колумбайн» вместе с другими человеконенавистническими течениями должен быть признан террористической идеологией со всеми вытекающими из этого последствиями — как для самих «колумбайнеров», так и для тех, кто их поддерживает и оправдывает (а также собирает деньги на адвокатов).

Пока же следует приложить все усилия для организации профилактической работы. Ведь задача общества — не покарать преступника (это само собой, но зачем ждать новых трагедий?..), а предотвратить преступление. Зачастую для предотвращения «колумбайна» достаточно всего лишь вовремя обратить внимание на предупреждающие индикаторы — и сообщить правоохранителям. Нужно только знать эти маркеры! Так уже были спасены многие жизни.

А всему обществу пора задуматься о том, куда и зачем мы идем — и как объяснить это молодежи.

Справка: Амелина Яна Александровна — российский политолог, специалист по изучению деструктивного влияния социальных сетей на поведение молодежи. Автор книг «Группы смерти» как угроза национальной безопасности России» (2017), «Трансформация деструктивных практик после разгрома т.н. Исламского государства»: последние тенденции. «Колумбайн» в российских школах — далее везде?» (2018), «Бенефис ненависти. Как «колумбайнеры» и керченский убийца Владислав Росляков стали «героями» российской деструктивной молодежи» (2019), «Деструктивные тенденции на фоне пандемии. Переориентация «колумбайнеров» и возрождение радикального исламизма» (2020). Все эти книги можно прочитать здесь