Карабах и перспективы Кавказа

Аналитика

Нагорный Карабах и ближневосточные перспективы Кавказа

Действия «третьих сил» в Карабахе способны привести к непредсказуемым последствиям

Хрупкое перемирие в Нагорном Карабахе (соответствующие договорённости были достигнуты 5 апреля в Москве в ходе встреч начальников штабов Вооружённых сил Армении и Азербайджана) остаётся предельно шатким и неустойчивым. Не прекращаются попытки проникновения разведывательно-диверсионных групп вглубь территории Нагорного Карабаха, периодически возобновляются артиллерийские обстрелы приграничных с Азербайджаном районов Республики Армения.

На этом фоне попытки продвинуться в политическом решении нагорно-карабахского конфликта неминуемо будут сталкиваться с огромными сложностями. Находясь в Баку, министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил о том, что практически все договорённости по урегулированию в Нагорном Карабахе находятся на столе. В свою очередь, представитель МИД Армении пояснил, что «на столе переговоров находится казанский документ, представленный сторонам в 2011 году. Азербайджан отказывается принять его, хотя он был согласован с Баку заранее. Мы много раз говорили об этом, еще на встрече в Казани (президент Азербайджана Ильхам) Алиев сделал 10 новых предложений, и фактически торпедировал согласование принципов урегулирования».

Представляется, что возможности для серьёзных переговоров откроются ещё не скоро; на сегодняшний день приоритетом должна стать подтверждение всеми сторонами конфликта бессрочного характера заключённого в 1994 году Соглашения о прекращении огня (а не заключение нового, как иногда ошибочно представляется); выработка мер доверия; возобновление регулярных консультаций на уровне глав военных ведомств и / или начальников штабов Вооружённых Сил противоборствующих сторон при участии России. По мнению российского дипломата Владимира Казимирова, внесшего неоценимый вклад в достижение майского перемирия 1994 года, в ближайшей перспективе для предотвращения дальнейших боестолкновений необходимо развести войска на линии соприкосновения сторон: «Сейчас эти позиции находятся на расстоянии выстрела, и даже для обычной перестрелки достаточно малейшего повода. Мы выдвигали это предложение, просили отвести с линии снайперов, но всё это было отклонено азербайджанской стороной».

Все эти вопросы вновь обсуждались в ходе переговоров министра иностранных дел России в Баку. По словам Сергея Лаврова, «помимо усилий на треке политического урегулирования, поиска договоренностей о том, как быть с разблокированием всей этой ситуации в принципе, обсуждались и вопросы, связанные с мерами доверия на линии соприкосновения». «Имея в виду, что есть убитые, давно были случаи, которые заканчивались жертвами с обеих сторон, были люди, которые были взяты в плен, – обменяться телами, – заметил министр. – Потом была идея немножко развести снайперов на линии соприкосновения. Очень рискованно, когда люди смотрят в прицел и видят друг друга каждый час, каждую минуту – у кого-то нервы не выдерживают». Было также заявлено о необходимости принятия документа с конкретными шагами, призванными не допустить вновь всплеска насилия: «очень важно вернуться к тем идеям, которые были закреплены в совместных заявлениях России, Азербайджана и Армении еще три-четыре года назад, когда проходили встречи с участием президентов наших стран».

Всем этим идеям, впрочем, уже не один год. «Как известно, армянские стороны нагорно-карабахского конфликта были и остаются приверженцами соблюдения Соглашения о прекращении огня, которое было подписано главами оборонных ведомств НКР, Азербайджана и Армении в мае 1994 года, – напоминает глава Общественного совета по внешней политике и безопасности, экс-замминистра иностранных дел Нагорно-Карабахской Республики Масис Маилян. – За прошедшие 22 года Армения и НКР выступали с собственными инициативами и поддерживали предложения международных посредников по закреплению режима прекращения огня. Азербайджанская сторона неоднократно и грубо нарушала перемирие, отказывалась от предложений по отводу снайперов от переднего края, создания международных механизмов контроля за режимом прекращения огня и расследования инцидентов». Напомним, с соответствующими инициативами выступали и сопредседатели Минской группы ОБСЕ, однако, по мнению официального Баку, отвод снайперов станет возможным «только по мере того, как армянские войска начнут покидать оккупированные территории Азербайджана... Если этот механизм начать применять сейчас, то это будет обозначать лишь укрепление существующего статус-кво, который неприемлем».

Предпринятая в ночь с 1 на 2 апреля попытка широкомасштабного наступления на позиции армии Нагорного Карабаха, своевременно остановленная эффективными действиями обороняющейся стороны, стала очередным проявлением ставки на силовое решение конфликта. Оценки истинных целей и задач предпринятой Азербайджаном акции как российскими, так и армянскими экспертами разноречивы. На наш взгляд, речь шла о подготовительной фазе широкомасштабного наступления с попыткой водрузить в течение нескольких дней азербайджанский флаг над Степанакертом.

На первом этапе атакующим подразделениям удалось добиться некоторых локальных успехов; впрочем, надежды на молниеносный прорыв изначально не было никакой. Это порождает дополнительные вопросы о мотивации действий Баку, предпринявшего столь рискованный шаг, включая попытки использования систем  «Солнцепёк» и «Смерч», израильских дронов-самоубийц, превращающихся в самонаводящийся самолёт-снаряд для уничтожения наземных целей (что не может не беспокоить Иран). Угрозы бомбардировок Степанакерта (ставшие бы несомненным военным преступлением) не оказались неожиданностью для армянской стороны: после оперативной переброски Арменией в Карабах ракетных систем «СКАД» и «Точка-У» последовали заявления о готовности к нанесению ударов по энерготранспортной инфраструктуре прикаспийской страны. Армянская сторона обладает сверхточными и дальнобойными средствами для подавления несоразмерных шагов противника, заявил уже после снижения интенсивности боестолкновений министр обороны Армении Сейран Оганян.

В конечном итоге, ценой сотен жизней и значительных потерь в технике и вооружениях, азербайджанской армии, видимо, удалось занять несколько сотен квадратных метров, в основном на юге НКР. Это подаётся средствами бакинскими СМИ как значительный успех; звучат, впрочем, и более трезвые голоса. Неотъемлемой частью «горячей» фазы противоборства является информационная война, ведущаяся одной из сторон в лучших украинских традициях. Это, впрочем, вовсе не удивительно: в отсутствие реальных достижений приходится предъявлять публики «успехи» виртуальные. Перемирие не могло быть достигнуто до тех пор, пока все атакованные посты на северо-востоке и на юго-востоке НКР не были освобождены, в ином случае создавались бы опасные иллюзии о возможности решения конфликта путём дальнейшего силового давления. Кроме того, не исключены и дальнейшие действия армянских сил специального назначения по другую сторону линии фронта.

Руководящие документы Армении в сфере обороны и безопасности предполагают защиту Нагорного Карабаха исключительно силами Национальной армии, обладающей для этого всеми необходимыми возможностями. Вместе с тем, тесные контакты с Россией в военно-политической сфере являются важной составляющей обеспечения национальной безопасности страны. При этом вступившее в 2009-2010 годах в активную фазу военно-техническое сотрудничество между Москвой и Баку (а особенно поставки таких систем вооружений, как ТОС «Солнцепёк» и РСЗО «Смерч») вызывают острую реакцию в армянском обществе. В пользу того, что определённые корректировки здесь возможны, свидетельствуют. в частности, заявления сенатора и известного военного специалиста Франца Клинцевича, напомнившего о значительном вкладе Москвы в формирование вооружённых сил Азербайджана, в том числе в виде поставок современной техники. Однако «так, как они сегодня пользуются этой техникой, нас крайне не устраивает, и мы вправе об этом сказать, потребовать и сделать определённое давление. Конечно, Россия может прекратить продажи оружия Азербайджану, если не будет прекращена эскалация и вооружённый конфликт, а в данном случае всё, что происходит на границе с применением вооружённых сил Азербайджана, носит, скажем так, крайне агрессивный характер».

Российская сторона делает всё возможное для того, чтобы не оттолкнуть Азербайджан, являющийся важным соседом по региону, страной, имеющей рычаги воздействия на Северный Кавказ. И это вполне понятно. Азербайджан – часть Каспийско-Кавказского коммуникационного коридора и страна, председательствующая в порядком подзабытом, однако подающем некоторые признаки активизации блоке ГУАМ (Грузия-Украина-Азербайджан-Молдова). Интересно, что, по ряду косвенных признаков, региональным оператором этой организации стремится быть Турция, способная, при поддержке НАТО, соединить её восточноевропейский и кавказский сегменты. Кстати, ранее на Интернет-страницах Кавказского геополитического клуба уже приводился пример именно Турции, которую Москва, понимая неизбежность политических разногласий, длительное время пыталась удержать от враждебных действий зачастую невыгодными для российской стороны экономическими проектами. Однако ничего из этого не получилось, да и получиться не могло, ибо речь идёт не столько о бизнесе, сколько о ценностях, включая «стратегическую глубину» по всему периметру турецких границ. В нашей февральской публикации мы предупреждали, что «задействование кавказских конфликтов как фактора отвлечения внимания Москвы с ближневосточного направления, вполне возможно, может стать очередным «острым блюдом» турецкой внешнеполитической кухни».

Обострение карабахского конфликта выступает для Турции одним из элементов более масштабной геополитической игры с целью укрепления собственных позиций в Европе, на постсоветском пространстве, на Ближнем и Среднем Востоке. Противопоставление интересов Анкары подходам «тройки» международных посредников стало общим местом многих турецких СМИ. Примечательные и выводы в связи с обострившимся геополитическим противоборством Запада и России, выдержанные в истинно неоосманском духе: «Силы, которые раньше действовали вместе, чтобы разделить и уничтожить Османскую империю, сегодня вступили в интенсивную борьбу друг с другом. Этот процесс указывает на выстраивание нового, с точки зрения Турции и всего тюркского мира, геополитического и стратегического баланса в будущем. Если на этот раз тюрко-исламский мир сделает то, что он не смог сделать 150-200 лет назад, и обеспечит единство и сплоченность, тогда облик столетия совершенно преобразится». Конечно, речь идёт не об академических построениях, а о реальных внешнеполитических амбициях (включая неизбывные надежды на дезинтеграцию России, открывающую для турок дополнительные возможности) и конкретных механизмах их реализации. Именно они, как нам представляется, стали предметом внимания министра иностранных дел России и госсекретаря США – политиков, чаще не соглашающихся, нежели соглашающихся: «С.В. Лавров и Дж. Керри осудили попытки отдельных «внешних игроков» подстегивать конфронтацию вокруг Карабаха».

Наверное, не стоит цитировать Реджепа Тайипа Эрдогана, называющего Россию «внешней стороной конфликта» и высказывающегося в последние дни по карабахской проблематике едва ли не чаще, чем азербайджанский лидер Ильхам Алиев. Достаточно привести концептуальное высказывание премьер-министра, разработчика применяемой отнюдь не только в Сирии доктрины «стратегической глубины» Ахмета Давутоглу. «Мы реинтегрируем балканский регион, мы реинтегрируем Ближний Восток, мы реинтегрируем Кавказ на принципах регионального и глобального мира… Исходя из имеющихся исторических связей, внешняя политика Турции преследует цель установить порядок во всех вышеуказанных соседних регионах», – заявил он в октябре 2009 года в Сараево в ходе конференции «Османское наследие и мусульманские общины Балкан сегодня».

Таким образом, конфликты на Кавказе, равно как и в Сирии, и ранее на Балканах, претензии на роль неформального куратора блока ГУАМ, а также умело организуемый и направляемый мигрантский поток в Европу, являются неотъемлемой частью «реинтеграции» ближней и дальней периферии Османской империи в соответствии с духом и политической практикой неоосманизма. Представители турецкой террористической организации «Серые волки» в начале 1990-х годов принимали активное участие в боевых действиях в Нагорном Карабахе, что не могло не сказываться на внутриполитической стабильности в Азербайджане. В 1993  году поражения азербайджанских формирований в Нагорном Карабахе стали одним из факторов, обеспечивших успех мятежного полковника Сурета Гусейнова в его знаменитом танковом походе на Баку. На смену бежавшему Абульфазу Эльчибею в конечном итоге пришёл Гейдар Алиев, попытавшийся сперва решить карабахский вопрос силой (в том числе путём привлечения остававшихся без дела афганских моджахедов и других представителей международных террористических организаций). Впрочем, убедившись в бесперспективности силового пути, на закате своего правления он проявлял склонность к компромиссам и даже способствовал некоторому расширению гуманитарных контактов с Арменией.

Однако после прихода к власти Ильхама Алиева официальным Баку был избран принципиально иной, конфронтационный курс, предполагающий всестороннее и комплексное давление на армянские стороны. Закономерным его следствием стал резкий рост напряжённости на линии соприкосновения сторон, увеличение числа жертв среди военных и гражданского населения, резкий рост армянофобских настроений в Азербайджане. Впрочем, ожидаемого результата это не давало и давать не будет: несмотря на сложную социально-экономическую ситуацию, общественно-политический консенсус в Армении вокруг карабахского вопроса неизменен.

Следствием ухудшения социально-экономического положения в самом Азербайджане стал, в частности, активный зондаж ближних и дальних партнёров на предмет благосклонного отношения к ставшей практически неизбежной очередной военной авантюре, которая, собственно, и последовала ранним утром 2 апреля. Конечно, не остались незамеченными ни ссылки азербайджанских СМИ на якобы поддержанную господином Керри «территориальную целостность Азербайджана», ни передовицу The Wall Journal 4 апреля: «Возобновление нестабильности – благо для российских имперских замыслов в отношении Закавказья… США заинтересованы в том, чтобы не позволить Путину распространить своё влияние на этот регион. Это – возможность для американских дипломатов посодействовать получению справедливых результатов, которые способствуют стабильности и уменьшают влияние России». Однако, судя по публичным высказываниям, несмотря на желание США втянуть Россию в игру на нескольких досках и позицию глобальных медиа, твёрдой поддержкой удалось заручиться главным образом в Турции, активно заигрывающей с силами международного терроризма в Сирии.

У армянской стороны имеются основания утверждать, что «азербайджанская сторона вывела на передовую наёмников», делом рук которых, возможно, является жестокое убийство трёх не успевших эвакуироваться стариков в захваченном на некоторое время селе Талиш Мардакертского района НКР. Согласно сообщениям некоторых иранских и армянских источников, запрещённым в России «Исламским государством» на границе Ирака и Сирии был создан специальный полигон, где могут проходить обучение в том числе граждане Азербайджана. И вряд ли посредники из Минской группы ОБСЕ (даже если предположить их солидарную позицию не только в стратегических, но и в тактических вопросах) в состоянии контролировать все процессы по условной линии, соединяющей пески Месопотамии с берегами Каспия.

Таким образом, дальнейшее усиление внимания к военному аспекту безопасности на Кавказе со стороны России не имеет альтернатив. 3 апреля начались учения сухопутных войск в Дагестане; вполне вероятно также усиление российской военной базы в Армении. Кроме того, Москва могла бы продолжить самостоятельные, вне рамок Минской группы шаги в развитие политико-дипломатических консультаций, предпринятых 2-5 апреля, промежуточным результатом которых стало достижение пока ещё весьма неустойчивого перемирия. Одним из его политико-правовых последствий может стать возвращение Нагорного Карабаха за стол переговоров в качестве полноценного участника.

Без участия Арцаха любой формат переговоров по урегулированию карабахского конфликта является ущербным и не позволяет достичь реального решения, полагает президент Нагорно-Карабахской Республики Бако Саакян. После заключения между Ереваном и Степанакертом военного договора Нагорный Карабах получит дополнительную международно-правовую легитимацию. В перспективе это может предоставить Москве, как военно-политическому союзнику Еревана, дополнительные возможности влияния на ситуацию в плане поддержания статус-кво, возможно, с использованием отдельных элементов Южной Осетии и Абхазии, где, как и в Армении, имеются российские военные базы.

Тезис о приоритетном характере дипломатических усилий при решении карабахского вопроса, озвученный в Ереване Дмитрием Медведевым, безусловно, верен. Однако усилия, связанные с обеспечением военной безопасности и противодействия международному терроризму, необходимо интенсифицировать. Иначе Кавказский регион может (не дай, конечно, Бог!) начать развиваться по условной ближневосточной модели, с возрастающим взаимным ожесточением, массовой гибелью людей, уничтожением объектов экономической структуры, потоками беженцев...

В период с 2011 по 2014 гг. спецслужбы США и Турции плотно взаимодействовали, обучая и снаряжая засылаемые на территорию Сирии террористические банды. Подобное сотрудничество никоим образом не противоречило  планам турецкого лидера по возрождению новой Османской империи, в то время как бесконечные «переговоры» и «консультации» служили не более чем прикрытием для расширяющейся интервенции сил международного терроризма. В результате России пришлось начинать антитеррористическую операцию, чтобы, по крайней мере, частично, стабилизировать ситуацию. Однако признаков возросшего интереса к Кавказу внешних трансграничных игроков появляется всё больше. Этот интерес принимает новые формы. Поощрение дальнейшей экспансии, способствующее укреплению их на местной почве – сродни самоубийству.

Фото на главной странице сайта: азербайджанские боевики "ИГ"