РЮО сегодня: к вопросу о стратегии развития

Аналитика

10 лет назад, в 2014 году, за нашим авторством вышла книга «Современная Южная Осетия: уроки и вызовы», изданная Российским институтом стратегических исследований (РИСИ). В ней были запечатлены социокультурные коды и социообразующие факторы молодой югоосетинской государственности и обозначены системные проблемы каждодневного функционирования республики с обозначением перспектив их дальнейшего решения.

С тех пор прошло немало времени, что заставило автора этих строк вновь посетить Южную Осетию. Необходимо подчеркнуть  противоречивость впечатлений, порожденных соответствующими  наблюдениями, при условии, что серьезная особенность, специфичность югоосетинского социально-политического и социокультурного быта часто недооценивается посещающими республику российскими экспертами.

С одной стороны, улучшения, коснувшиеся югоосетинской социотехнической инфраструктуры за последнее десятилетие, видны невооруженным глазом. Югоосетинские  дороги сегодня  не просто отремонтированы - на горных склонах асфальт нередко окольцовывают необходимые «бордюры безопасности». Заметно преобразился центр Цхинвала: по старым советским эскизам восстановлено множество ярких оригинальных красивых зданий. В последние годы введено в оборот значительное количество новых объектов социальной инфраструктуры: детских садов, школ, больничных учреждений. Потихоньку улучшается  финансовая составляющая жизни южных осетин: из катастрофической ситуации десятилетней давности, характеризовавшейся нищенскими зарплатами и московскими ценами, текущая зарплатно-ценовая ситуация довольно сильно напоминает усредненную жизнь современной российской провинции. Трудно, со скрипом, но все же решается вопрос обретения республиканским социумом исторической памяти: в центре Цхинвала наконец-то открыт полноценный мемориал жертвам грузинской агрессии, соответствующий памятник  появился и в Ленингоре. Остро стоит вопрос  создания целостного масштабного мемориального комплекса - Музея Войны. В свете последних лет появилась надежда, что когда-нибудь данный проект воплотится в жизнь.

Несмотря на значимые улучшения материально-технической и финансовой стороны каждодневной югоосетинской жизни, духовно-эмоциональное состояние югоосетинского населения, однако,  в значительной степени  подвергается негативным изменениям, характеризующимся массовой фрустрацией и коллективными деперессивными симптомами. В течение двадцати суровых лет, предшествовавших признанию независимости Южной Осетии Россией в августе 2008 года, пятидесятитысячная  югоосетинская община систематически подвергалась грузинской военной агрессии, подчас имевшей форму геноцида. Пятидневная «августовская» война, ставшая последней фазой указанного грозного временного цикла, наконец-то принесла мир на многострадальную югоосетинскую землю. Необходимо подчеркнуть, что упоминаемый нами небольшой социум отличался в то время редкой чистотой и цельностью. Советская мораль, сохранившаяся  в нетронутом состоянии, помноженная на жесткие реалии войны, активировала многовековую систему югоосетинских социокультурных кодов, что придало данному общественному образованию неповторимость и исключительную самобытность.

Общество Южной Осетии, системно и сообща залечивая послевоенные травмы, имело исключительную надежу и веру на собственное масштабное  развитие, которое позволило бы в коллективном сознании народа компенсировать беды и потери прошедших десятилетий. К величайшему сожалению, необходимо констатировать, что этому не суждено было сбыться. Безответственность, корысть, стяжательство югоосетинских политических элит, многие представители которых лишь вчера «вышли из народа», привели молодую республику в состояние стратегического тупика. За 16 послевоенных лет в республике сменилось несколько политических администраций, для каждой из которых собственные  сиюминутные интересы оказывались в приоритете по отношению к конструированию долговременной перспективы развития. Материально-потребительская лихорадка, в которую погрузились югоосетинские политические элиты,  стремительно проникала «в низы», подрывая югоосетинское общинное самосознание и неумолимо ослабляя социокультурные коды, сыгравшие воистину спасительную роль  в условиях тяжелейших испытаний.

Впрочем, обвинять в сложившемся положении одни югоосетинские управленческие группы едва ли справедливо. В сложившихся условиях они не могли не ориентироваться на большой российский материк, где в то время немалую роль играли элитные  тренды вестернизации, «золотого тельца» и  барски-пренебрежительного отношения к постсоветскому пространству как к «чемодану без ручки».

 Эксперты, занимавшиеся югоосетинской проблематикой, предлагали Кремлю разные сценарии развития региона: а)создание в Южной Осетии российской «инновационной зоны»  путем придании региону безналогового функционирования параллельно с вливанием масштабных инвестиций; б) сохранения суверенных качеств указанного государственного образования с приобретением перспективных геополитических выгод (возможность в будущем членства в ООН, иных международных организациях с правом голоса и т.д.) и многое другое. Однако ни в один из соответствующих  проектов Москва ни экономически, ни идеологически, ни организационно вкладываться не захотела. Скажем прямо - сам факт признания молодой республики оказался не результатом  «долгоиграющего плана», а во многом - суммой случайностей, заставивших Кремль в критически опасной ситуации принять нестандартное решение.

«Стратегическое молчание» Москвы и бездеятельность официальных цхинвальских кругов привели  послевоенный югоосетинский социум к утрате веры населения в возможность долговременной   перспективы. Наилучшим сценарием, укрепившимся в сознании, стало «чтоб завтра было не хуже», что не могло не приводить старшие поколения к ощущению разочарования, а молодежь – к желанию  покинуть республику в поисках лучшей доли.

Для сегодняшней югоосетинской повседневности характерна следующая формула: многие беды российской провинции (отсутствие рабочих мест, отток населения, превышение смертности над рождаемостью и др.) умножаются на особенности югоосетинской специфики, которая проявляет соответствующие аспекты в еще более рельефном и беспощадном формате. К примеру, на въезде в республику сохраняется пограничный режим. Функционирование контроля на соответствующем объекте  осуществляется из рук вон плохо, что часто приводит к возникновению многочасовых пробок. В республике не действуют внутрироссийские социальные гарантии («материнский капитал», «прожиточный минимум», льготы, стандарты пенсионного обеспечения и др.). Решения югоосетинских судов и других подразделений местной правоохранительной системы не могут быть обжалованы во внутрироссийскую вертикаль власти, что откровенно  способствует деградации югоосетинской  государственно-правовой машины. Не менее важен  и  ярко выраженный идейно-смысловой компонент: восприятие южными осетинами себя  в качестве «нелюбимых пасынков» России, вращающихся «на птичьих правах» вокруг большого евразийского цивилизационного материка.

Помимо сугубо внутренних причин, существующих в республике многие годы, на ее жизнедеятельность неумолимо действуют и  внешние факторы. Специальная военная операция, проводимая Россией на Украине, втянула в себя весьма значительный процент югоосетинских мужчин. Тысячи бойцов пополнили за последние два года ряды добровольцев и контрактников. В рамках республики здесь также обошлось не без «специфики» - в отличие от внутрироссийских реалий разрыв  воинского  контракта угрожал тотальным остракизмом: подобному «отказнику» при устройстве на работу в республике негласно выписывался «волчий билет». Как итог - в двадцатитысячном Цхинвале уже более 50 погибших участников СВО. Местная политическая администрация, не придумав ничего лучше, расставила баннеры с фотографиями погибших по разным уголкам  города, как будто бы специально напоминая населению о пережитом горе. Увы,  на этом ее внимание и забота  о родственниках погибших нередко  заканчивается.

Непрестанно беспокоит южных осетин и недавно осуществленная оккупация Азербайджаном Нагорного Карабаха, приведшая к политической смерти последнего. Резонанс режима неопределенности, и без того беспокоившего население молодой республики, вне явно артикулируемой позиции Москвы все более усиливается.

Единственно возможной стратегией спасения для современной Южной Осетии является ее полноценная интеграция в общероссийское государственно-правовое пространство. Оппоненты соответствующей политической линии нередко упоминают опасность «неаккуратного экспансионизма» в современной сложной геополитической ситуации, а также  на возможность провокации негативных сценариев развития политической ситуации в соседней Грузии, чье руководство впервые за тридцать лет стало проявлять по отношению к России адекватность и системный конструктивизм. Однако «вхождение в Россию» Южной Осетии может стать не одномоментным результатом «де-юре», а растянутым во времени, но целеустремленным процессом «де-факто». Посредством системы международных договоров с республикой необходимо:

а) внедрить в ее жизнедеятельность полноценную внутрироссийскую систему социальных гарантий;

б) создать возможность обжалования судебных и административных решений югоосетинских государственных органов в рамках  российской вертикали власти;

в) распространить на Южную Осетию действие всех внутрироссийских программ по поддержке малого бизнеса и созданию рабочих мест  по аналогии с муниципальными образованиями современной  России;

г) разрешить среднему и крупному бизнесу действовать на территории Южной Осетии согласно внутрироссийским нормативно установленным правилам;

д) разработать и принять общереспубликанскую программу, подчеркивающую особое духовно-символическое значение Южной Осетии для большого российского цивилизационного материка.

Субъектами подобных действий должны стать как внутрироссийские государственно-властные звенья, отвечающие за югоосетинское направление деятельности, так и современное цхинвальское чиновничество. Первым необходимо будет вспомнить  об исключительном общероссийском патриотизме   южных осетин, выразившемся, прежде всего, в неповторимой воинской доблести в течение множества войн последних полутора столетий. Стратегическая гибель югоосетинской общины сильнейшим образом подорвет моральный авторитет России, и за это придется отвечать. Цхинвальской же политической администрации необходимо полноценно осознать – ей доверился народ в крайне сложный период жизни. Системные ошибки, самодовольство и ленивая бездеятельность  могут в таких условиях сыграть роковую роль.

Завершить указанный материал хотелось бы нотами аккуратного оптимизма. Мы от всей души надеемся увидеть в будущем Южную Осетию яркой и цветущей, драматическая история которой послужит для  ее социума хорошим уроком и верным помощником в определении  стратегического пути развития.