Уроки Солоневича

Национальный интерес

Актуальность и злободневость творчества замечательного российского общественного деятеля и публициста Ивана Лукьяновича Солоневича (1891-1953) заставляет думающую публику вновь и вновь обращаться к его работам. О причинах, по которым его самобытное наследие все еще не стало достоянием всех россиян, рассказывает белорусский публицист, исследователь творчества И.Л.Солоневича Николай Малишевский.

Исследователь творчества И.Л.Солоневича Николай Малишевский

 - Выдающийся русский мыслитель и общественный деятель Иван Солоневич никогда не был в «мэйнстриме». Из СССР он бежал, в гитлеровской Германии также пришелся не ко двору, поскольку не примкнул к Краснову и Власову. Газета Солоневича «Наша страна» бесила многих активистов антибольшевистской эмиграции. Публикация большинства его работ в постсоветской России если и не прошла совсем не замеченной, то, во всяком случае, не вызвала ажиотажа даже у патриотически и националистически (я употребляю эти определения в положительном смысле) настроенной публики. Чем Вы объясните «неформатность» трудов Ивана Солоневича, как, впрочем, и его личности? Его черно-белое видение слишком сложно для современной российской публики? Слишком просто?...

- Иван Лукьянович Солоневич не только проанализировал всё происходящее на его глаза в стране в 1920-30-е годы, но и предсказал крах только еще формировавшейся тоталитарной системы. Именно поэтому цензура подвергала даже имя Солоневича такой глухой блокаде, что оно вымарывалось даже из «разоблачительных», «идеологически взвешенных» монографий и статей! Дескать, нечего создавать этому махровому антисоветчику рекламу. Нечто подобное имеет место и в наши дни.

Причина в том, что Солоневич создал действительно уникальные работы вроде «России в концлагере», принесшие ему мировую известность и переведенные на десятки языков. Их отличает не только понимание карательной тотальности установившейся на русской земле системы, но и то, что она уничтожает сама себя – уничтожает не только узников, но и их охранников и палачей.

Сборник работ И.Л.Солоневича "Россия в концлагере-2". Составитель - Н.Малишевский.

Разумеется, взгляд такого человека как Солоневич, человека-борца, понимающего судьбу, понимающего, как и за что нужно бороться свободному человеку, обладающему чувством собственного достоинства, очень неудобен лишенной всего этого «публике», о которой Вы говорите.

- Почему, на Ваш взгляд, имя Солоневича, его образ несгибаемого борца за настоящую Россию, не взяты на вооружение теми, кто называет себя сейчас «русскими националистами»? Некоторые из них творят кумиров чуть ли не из Гитлера и фашистских идеологов – возможно, потому, что на самом деле они вовсе не националисты и не русские (по духу – происхождение может быть любым)?..

- Возможно, сначала нужно определиться с терминами. Или, по меньшей мере, уточнить их значение. Французские энциклопедисты полтораста лет назад четко сформулировали: патриотизм – это любовь к своим, а национализм – ненависть к чужим. В первом случае речь шла о национал-патриотизме, во втором о национал-шовинизме. Те, о ком Вы говорите, действуют, базируясь на негативе, то есть ненависти и неприятии всех и вся, что считают чужим.

В этом нет ничего созидательного. Любое дело крепко не количеством побежденных врагов, а числом сторонников, готовых его поддерживать. Солоневич прекрасно понимал это. Поэтому он боролся не столько «против», сколько «за» - предлагая свой путь к настоящей России и реальному народовластию. Именуя Ивана Лукьяновича «националистом», всегда следует иметь это обстоятельство в виду.

- Уроженец Гродненской области, белорус по происхождению, русский националист по сути Иван Солоневич - яркий пример реальности триединства русского народа (самоотождествление его с русскими очевидно из его работ). Сейчас, что во всем ужасе продемонстрировали события на Украине, концепция триединства де-факто ушла в прошлое, но еще всего век назад она была реальностью. Возродится ли она, или единый великорусский народ окончательно разделился на три братских… да, братских, но все-таки самостоятельных народа с собственной исторической судьбой?

- Мировоззрение, о котором Вы говорите, порождено Православием, корнями восходит к Киевской Руси. Оно генетически связано с идеями и проектами возрождения единой политически и экономически мощной Русской державы, поскольку получило мощный импульс к формированию, в том числе, в средние века, в период раздробленности и религиозно-национальной дискриминации православного населения нынешних белорусских и украинских земель, многим напоминающий нынешние «интересные времена».

В практической плоскости многочисленными проявлениями этого явления была многовековая борьба предков нынешних белорусов и украинцев за свою самость – возможность быть самими собой, за русскость, порой просто за саму возможность самоидентификации как русских людей, за свое право на единство и свободу. В отличие от искусственных интернационалистских и националистических идеологий, это явление органичное, естественное, берущее истоки в исторической традиции нашего народа. Уже лишь одно это делает его намного перспективнее для любого настоящего патриота, чем все эти «украинства» и прочие местечковые шовинизмы, слепленные из того, что не пригодилось ни русским, ни полякам.

Возродится ли концепция триединства, зависит от того, достаточно ли в постсоветских республиках людей, для которых важна не форма, а суть. Не столь принципиально, сколько славянских государств на востоке Европы – три или одно – и чье болото «сувереннее». Главное, чтобы процессы деградации нашего общества сменились процессами созидания, объединения и возрождения.

- В одной из работ Солоневич, на фоне яркого описания трагической картины Февральской революции в Петрограде, дает жесткое указание по обузданию всех и всяческих революционеров: «Практическое поучение, которое можно было бы вывести из опыта первых революционных дней, сводилось бы к тому, что в эти дни все порядочные люди страны должны были бы бросить все дела и все заботы свои и заняться истреблением зловещих людей (так он называет революционеров – прим.) всеми техническим доступными им способами: револьверами, стрихнином, крысиным ядом – чем хотите. Риск, с этим связанный, не имеет никакого значения, ибо, если вы пропустите момент первого риска, вы никак не уйдете от долгого ряда лет, где риск будет неизмеримо больше». Полагаю, в равной мере это относится и к так называемым «цветным революциям». Насколько применим сейчас этот совет Солоневича, учитывая, что автор завершает его короткой фразой: «Но я думаю, что этот рецепт утопичен»? Неужели общество вообще ничему не учится?

- Отвечу перефразом слов самого Солоневича: власть, устанавливающаяся благодаря «цветным революциям», вырастает из поражения и измены, и идёт по путям измены и поражения. Она рождается предателями и изменниками, и сама тонет в своём же собственном предательстве и измене. Те, кто подобным способом использует себе на пользу социальные энергии постсоветского общества, делают ставку на человека с волчьими челюстями, бараньими мозгами и моралью инфузории. На пространстве бывшего СССР это можно наблюдать с предельной ясностью, по меньшей мере, с 1991 года.

И.Л.Солоневич за работой

- Подводя итоги Второй мировой войны для России и Европы, Солоневич, перечисляя множество мифов, которыми жили страны и континенты, с горечью пишет: «…Сотнями миллионов жизней оплатились наши вчерашние мифы. Во что обойдутся наши сегодняшние? Правда с большой буквы нам не дана. Но нельзя ли обойтись без сознательного вранья – с маленькой? Вот мчимся мы со стремительными скоростями на призывные огни легенды – и въезжаем в ямы братских могил. Нельзя ли установить какие-то правила политического «уличного движения»?». Огромную ответственность за это мифотворчество Солоневич возлагает на интеллигенцию. За последние семьдесят лет ситуация, если и изменилась, то лишь к худшему – количество заразных мифов возросло пропорционально падению уровня среднего и высшего образования, а также морального уровня российского и западного обществ. Какова роль современных интеллектуальных кругов России и мира в обеспечении безопасности «политического уличного движения»? Или сейчас не приходится говорить ни об интеллектуалах как движущей силе политики, ни тем более о безопасности как политической категории?

- Если мы говорим о постсоветском пространстве, то роль современных интеллектуальных кругов России и мира в обеспечении безопасности здесь «политического уличного движения», говоря опять же словами Солоневича, такова: самая современная философия западной Европы скрестилась с технически самой совершенной традицией управления России. Болезни Запада скрестились с болезнями России.

- Иван Солоневич приводит множество конкретных примеров, когда рядовые российские или немецкие граждане, казалось бы, не обремененные образованием и излишним кругозором, тем не менее, прогнозировали развитие политической ситуации гораздо вернее, чем профессора и политики. Он объяснял это практичностью простого народа, приближенностью его к «почве», в отличие от университетских или министерских эмпирий, в которых парили «интеллектуалы». Однако сейчас, когда значительная часть жизни как-то незаметно «соскочила» в виртуальную реальность, трезвомыслие и четкость анализа - огромная редкость уже в любой среде. «Если бы наши головы не были забиты цитатами,  то мы обязаны были бы заранее вспомнить такой ход вещей. Очень простой ход очень простых вещей». Как выбираться из этой ловушки «своего мнения» при отсутствии ориентиров, за исключением Забытого Автора (так он называет в своих работах Христа – прим.), о котором, как о единственной надежде, говорит Солоневич?..

- Человеческий труд, по Марксу, делят на интеллектуальный и физический. Хотя по уму (наличию знаний) его следует делить на управленческий и производственный. Эффективность и качество производственного труда (точнее, его результаты в виде продукции) можно проверить сразу же. Например, если гвоздь тупой, то он в работу не годится, потому, что ничего скрепить не может. Измерить эффективность управленческого труда сложнее. Хотя проблемы в этой сфере, вызванные тупостью, намного существеннее, поскольку ведут и к политическим проблемам, и к экономическим.

Тупой гвоздь можно заменить сразу же. С заменой тупого менеджмента, к сожалению, все не так просто. Обычно масса терпит его «до предела». Это мы видим сегодня, неосознанно понимая, что быстрое, радикальное устранение некачественных «менеджеров» приведет к еще большим проблемам с управлением на срок, необходимый для формирования нового управленческого корпуса. Между тем, проблемы устранить не сложно.

Во-первых, сокращением чиновничьей вседозволенности и расширением инициативы производственников.

Во-вторых, эффективным планированием на основе потребностей общества. Ведь не общественный строй делает людей шестеренками, а бездумные шестеренки с легкостью превращают даже нормальную систему в репрессивную.

В-третьих, приоритетом профессионализма при назначении на высокие должности перед кумовством и прожектерством, низводящим государственные отношения до торгашески-одноклеточного мышления «ты мне - я тебе».

В-четвертых, общественным контролем за чиновниками и их ответственностью перед народом за результаты работы.

Если власть этого не делает, тогда не надо удивляться, что получается как с разворачивающимся на 180 градусов караваном, в котором умные вожаки и работяги оказываются в хвосте, а хромые и заторможенные верблюды начинают устанавливать свой ритм движения.

- Жесткость Солоневича, его «да, да; нет, нет», по-видимому, и отвращают от него нынешнюю мягкотелую публику. На мой взгляд, эта жесткость обусловлена, в первую очередь, вероисповеданием автора (не случайно возникает параллель со св.Лукой Крымским). Православие обязывает верующего быть «холодным или горячим», не позволяет уклоняться в толерантную «теплоту». Согласны ли Вы с таким подходом? Есть ли другие способы сохранить ясность ума и трезвость анализа, за исключением четкого следования Пути и Истине?

- Разумеется. Эффективный способ сформулировал еще профессор Преображенский: «Не говорите за обедом о большевизме и медицине. И - Боже вас сохрани - не читайте до обеда советских газет». Я бы еще добавил - не смотрите подобного рода телеканалы, особенно те, где сегодня самыми рьяными «антисоветчиками» является публика типа познера-сванидзе и прочих шариковых-шарли.

- «От борьбы с «духом зла» не уйдет никто в мире, ибо этот дух претендует на мировое господство и почти половину пути к этой цели уже прошел... Территории, на которых тренируют и концентрируют свои силы сторонники духа разрушения, находятся вне сферы достижения каких бы то ни было комиссий», - это пророчество Солоневича («Диктатура импотентов», 1949 год) поражает своей злободневностью.

Как, кстати, и формулировка глубинного сходства между тогдашним «социализмом» и нынешним европейским «обществом прав и возможностей» (а также ювенальной юстиции и разрушения самого понятия семьи): «По-видимому, самым неправдоподобным из всех объяснений будет рождение социализма просто-напросто из сексуальной неполноценности: из вечной обиды сексуально ущемленного homo sapiens, ненавидящего Господа Бога именно за эту обиду – но ненавидящего и все остальное в мире. …Обобществления и женщин, и имущества, по понятным соображениям, добиваются прежде всего те, у кого нет ни того, ни другого. И они, от Платона до Гитлера, шли в атаку: не только против карманов, но и против женщин. Не только и не столько против «частной собственности», сколько против семьи». И, наконец, последняя цитата: «Для всех нас, для всего человечества, вопрос заключается в том, удастся ли нам вернуться к Забытому Автору, или весь мир пойдет по стопам Европы. …Тогда останется одно – но только одно утешение: строители невыразимо прекрасного будущего съедят самих себя. Они вырежут друг друга до последнего». Писано как будто бы не без малого семьдесят лет назад, а вчера… Какие «уроки Солоневича» следует извлечь из его жизни и деятельности? О чем говорит нам этот полузабытый автор через десятилетия после своей физической смерти? Почему он гораздо более современен, чем многие наши современники?

- Ответ прост. То, что он говорит, содержит глубокий анализ и точное понимание сути номенклатуры и чиновничье-бюрократической системы управления и обезличивания. Той самой, говоря терминологией самого Ивана Лукьяновича, диктатуры импотентного слоя сволочи, ухитрившейся превратить одну шестую планеты в концлагерь, по меньшей мере, дважды – в начале и в конце ХХ века.

Беседовала Яна Амелина, секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба