Джеймс Джеффри: «Мы брали Аль-Багдади как лидера «Аль-Каиды»

Геополитика

Интервью спецпредставителя США Джеймса Джеффри об ИГ (запрещенная в РФ террористическая организация «Исламское государство»), сирийской границе, Идлибе, Рукбане и Ираке. Корреспондент - Элизабет Хэйгдорн, The Defense Post, материал опубликован 20 сентября 2019 г. Перевод - Павел Кривенко

 

От редакции The Defense Post: Вслед за частичным выводом войск США из Сирии, высокопоставленный американский дипломат, курирующий антиигиловскую коалицию, заявляет, что убежден – сразу несколько стран восполнят  эту «потерю».

Посол Джеймс Джеффри (James F.Jeffrey), который служит специальным представителем Госдепартамента по Сирии, получил в январе дополнительно пост специального представителя при Международной антиигиловской коалиции (Global Coalition Against ISIS).

Его предшественник Бретт Макгурк (Brett McGurk) подал в отставку, протестуя против неожиданного заявления президента Трампа о том, что он выведет войска из Сирии. В течение последовавших месяцев Джеффри пытался убедить скептически настроенных союзников по коалиции заменить уходящие американские войска собственными.

Объемное портфолио Джеффри также включает в себя переговоры с турками по имплементации предполагаемой буферной зоны, предназначенной держать поддерживаемых США курдских бойцов в северо-восточной Сирии на расстоянии от границы с Турцией.

Также Джеффри говорит о пересматриваемых Госдепом вариантах действий в связи с гуманитарным кризисом на сирийском северо-западе. С конца апреля наступление поддерживаемого Россией режима на последний значительный оплот оппозиции вынудило бежать из своих домов 500 000 гражданских лиц.

Джеффри, дипломат с большим стажем, служивший послом США в Ираке и Турции, а также занимавший в свое время пост заместителя советника по национальной безопасности в администрации Джорджа Буша-младшего, 17 сентября дал интервью The Defence Post на тему того, не слишком ли распылены и малочисленны американские войска в Сирии и не боится ли он диверсионной деятельности ИГ в Ираке.

Примечание редакции The Defense Post  - интервью было отредактировано для ясности и связности изложения.

 

Э.Х.: Генеральный инспектор Пентагона недавно пришел к заключению, что уменьшение наземного присутствия ВС США в Сирии привело к снижению поддержки партнерским силам и подорвало нашу способность отслеживать активность ИГ в Эль-Холе. Вы согласны с этим?

Дж. Джеффри:  Тут есть проблема. Каким спортом Вы занимаетесь? Увлекаетесь каким-либо командным видом?

Э.Х.: Футболом.

Дж. Джеффри: Сколько человек составляют команду на поле в футболе?

Э.Х.: Дюжина?

Дж. Джеффри: если убрать одного из этих игроков с поля, вы будете так же эффективны?

Э.Х.: Нет.

Дж. Джеффри: Нет, но поверьте, вы вполне можете сыграть неплохую игру. Если в баскетболе вы уберете одного, то это 20%. Некоторое сокращение сил в Сирии имеет место. Мы уравновешиваем это очень сильным присутствием в Ираке. Мы уравновешиваем это очень сильными воздушными компонентами. Мы уравновешиваем это увеличением коалиционных сил на земле. Дания как раз объявила на прошлой неделе, что она будет в северо-восточной Сирии. Так что мы находим пути компенсировать. Что касается доклада генерального инспектора министерства обороны, то он мне не нравится. Надеюсь, мне удастся ясно выразить сейчас свою мысль. Они не опрашивали меня либо кого-то еще из гражданских чиновников, по крайней мере здесь, в Вашингтоне. И это довольно странно, потому что мы вместе с военными этим занимаемся, мы партнеры. Как Вы не раз пытались объяснять своим читателям, многие вопросы относятся больше к гражданской и дипломатической сфере, чем к военной, и тут я с Вами согласен.  Так почему же они нас не спросили?

Кроме того, я каждый день просматриваю донесения об ИГ в Ираке и Сирии, и мне хорошо от того, что эти донесения об инцидентах с участием ИГ представляют собой абсолютный минимум по сравнению с тем, что я считал хорошим днем или хорошей неделей в те дни, когда я отвечал за тысячи людей, а количество инцидентов в Ираке исчислялось 500-600 в неделю.

Это не значит, что мы игнорируем такие вещи. У нас много сил. У нас много коалиционных сил. У нас целая иракская армия. У нас, лучше оно или хуже, [иракское шиитское] ополчение [Хашд Аш-Шааби]. Мы вооружаем и экипируем 100 тысяч человек в северо-восточной Сирии. Поверьте, противнику стоит больших усилий организовывать пять, десять или пятнадцать инцидентов в неделю.

И вы ведь знаете, как оно... инцидент считается инцидентом вне зависимости от того, пострадал при этом кто-то или нет. Снайпер выстрелил над вашей головой – это инцидент. Разрыв мины из миномета в 200 метрах от вас – это инцидент.  Так что, я думаю, ситуация вполне под контролем. Стала ли она менее подконтрольна по сравнению с тем временем, когда у нас там было больше людей? Не знаю, как кто-либо может это измерить. Что я знаю, как можно измерить, так это настроения в столовой, ведь ребятам, которые в ней работают, выгоднее делать это по две смены подряд, так что они из-за сокращения расстраиваются.

 Э.Х.: Но если я корректно понимаю Вашу аналогию с футболом, то военное присутствие США в Сирии и Ираке менее эффективно сейчас, из-за уменьшившегося наземного присутствия?

Дж. Джеффри: Есть вероятность того, что оно менее эффективно, но я поговорил со всеми командующими, и все они верят, что способны выполнять задачи с теми силами, которые у них есть, и на тех позициях, которые они занимают. И я думаю, если Вы спросите у Пентагона – а мы сейчас глубоко в его сферу ответственности погрузились – но я думаю, что если Вы спросите в Минобороны, они Вам скажут, что это правда. Что я могу сказать со стороны, так это то, что все, что я слышал в ходе разговоров с людьми – это что у нас есть те силы, которые нам необходимы для выполнения задач.  Система показателей – я воспользуюсь термином пятнадцатилетней давности [metrics] – система показателей также, кажется, подтверждает, что мы задачи выполняем. Так что Вы можете ссылаться на доклад генерального инспектора, я могу ссылаться на индикаторы, могу ссылаться на комментарии командующих. Тем временем, родина в безопасности.

Э.Х.: Я хотела бы больше поговорить о выдвижении на передний план роли коалиции. Ранее этим летом Вы сказали, что ожидаете большего количества подтверждений о готовности направить войска от стран – членов коалиции. Вам удалось добиться реализации этих ожиданий?

Дж. Джеффри: Да.

Э.Х. От каких стран?

Дж. Джеффри: Увы, не могу Вам сказать. Когда страны будут об этом объявлять – а для этого им требуется пройти у себя через определенные парламентские и конституционные процедуры, проясняя, в чем будут заключаться их миссии, кто будет за это платить и так далее – тогда они объявят. Пока это только Дания сделала. Несколько стран – я не могу назвать их – уже обозначили конкретные суммы расходов или конкретную численность наземных контингентов, но они не хотят делать публичных заявлений, потому что по определенным параметрам им нет нужды предавать это огласке. Но мы вполне удовлетворены достигнутым прогрессом, и мы добьемся еще большего прогресса. Будет больше заявлений.

Э.Х.: По моим подсчетам, это Дания, направляющая медперсонал, Франция и Великобритания. Вы можете еще какие-то страны назвать помимо этих?

Дж. Джеффри: Мы не можем подтвердить Великобританию и Францию. Могу сказать, что на порядок больше стран приняли, я бы сказал, решение подключиться, и они пока прорабатывают детали. Они объявят, но до тех пор мы не разглашаем.

Э.Х.: Хотела бы переключить фокус на американское присутствие в Эт-Танфе. Там 10 тысяч сирийцев живут в изолированном поселении, в ужасных условиях. Есть сообщения о том, что некоторые умирают с голоду. И есть еще американская военная база в 10 милях от этого поселения. Почему США просто не вошли и не помогли с едой?

Дж. Джеффри: Ну, прежде всего потому, что мы не несем ответственности за этих людей. Правительство Сирии за них отвечает. Международные организации отвечают. 

До начала 2018 года мы их снабжали во взаимодействии с иорданским правительством через Берму [это многокилометровой длины насыпной вал, который служит своего рода демилитаризованной зоной запрещенного доступа на сирийско-иорданской границе]. Правительство Иордании решило, что больше оно не может это продолжать, с тех пор была только одна незначительная поставка провизии несколько месяцев назад.

Тем не менее, мы через Сирийский Красный Крест в Дамаске, с российскими властями, ООН, нашими военными и иорданцами завершили работу по организации третьего каравана с припасами. Это такой переменный процесс. То идет, то стопорится. У нас в среднем пять месяцев занимает каждый раз организовать такие поставки. А люди тем временем испытывают немалые трудности.  Ситуация там чудовищная.

Так что мы хотели бы поставить [доставку гуманитарной помощи] на регулярную основу.

Прежде всего, это мы хотели бы поставить на регулярную основу с сирийским правительством и русскими. Это одна из основных тем, по которым мы давим на русских. Тот факт, что русские согласились надавить по данному поводу на сирийское правительство, чтобы оно занималось этим – это тоже хороший знак.

Далее, мы также работаем с Сирийским Красным Крестом и с ООН, чтобы вывести людей из лагеря.  Сейчас там 10 тысяч, но мы думаем, что, когда нынешний транш помощи и интервьюирования завершится, у нас останется 7 тысяч человек из 40 тысяч, которые были, когда я взялся за эту задачу. Это прогресс.

Э.Х.: Но тем временем почему бы не доставлять еду? Там нельзя использовать имеющиеся у США возможности по сбросу грузов с воздуха?

Дж. Джеффри: Вы знаете ответ. Хороший вопрос.

Мы работаем с русскими, Дамаском и ООН, чтобы это делалось так, как должно делаться. Прямо сейчас по миру перемещается 40, 50, 60 миллионов беженцев и ВПЛ [временно перемещенных лиц]. Как Госдепартамент, нам действительно легко было бы позвать Большую Армию разобраться с вопросом, используя [грузовые самолеты] С-17 и прочее. Но мы прикладываем чрезвычайные усилия к тому, чтобы Большой Армии не пришлось этого делать, потому что эти самолеты нужны ей для обеспечения военных операций. У них есть Государственный департамент, чтобы работать с международным сообществом на предмет  того, чем оно должно заниматься – например, кормить этих людей.

Э.Х.: Полагаю, что критики американского подхода к проблеме Рукбана могли бы сказать, что, осуществляя военный контроль над районом, США несут обязательную ответственность, согласно 4-й Женевской конвенции. Но я вижу, что Вы так на это не смотрите.

Дж. Джеффри: Что касается 4-й Женевской конвенции, то я бы это проверил. Не верю, что Пентагон может признать действие 4-й Женевской конвенции распространяющимся на беженцев в Эт-Танфе. Это во-первых.

Во-вторых, Вы абсолютно правы. У США есть обязательная ответственность, почему, помимо 10 миллиардов долларов, предоставленных нами с 2011 года на беженцев и ВПЛ в Сирии, мы и прикладываем столь значительные усилия, включая половину одного из моих офисов, работающую 25-30 часов в неделю, чтобы обеспечить поставки в Рукбан.

Это не о том, что правительство США не заботится или не старается или даже не добивается успеха. Это о том, что правительство США не собирается немедленно обращаться к военным. Военные уже немного устали от того, что все остальные в правительстве США постоянно обращаются к ним с тем, чтобы они занимались гражданскими делами. У них есть инженеры, есть финансовые центры, есть полиция, есть подразделения по очистке воды, есть палатки. У них есть все виды того необходимого, что нужно этим 50 или 60 миллионам гражданских. Но народ США дал им это все для ведения войны, а не для того, чтобы помогать всем попавшим в беду в этом мире.

Вы видите, что я пытаюсь делать. Я пытаюсь отвечать на Ваши вопросы, я отвечаю на них честно и обоснованно. Также и Вы являетесь серьезным репортером, пишущим на важные темы о том, как военные и сфера обороны встраиваются в более крупные схемы вещей в Америке. И что я пытаюсь донести, так это то, что всем нам, сидящим тут в костюмах, всегда так легко обратиться к военным, потому что это огромный сектор с кучей возможностей. Он мобилен. Он может себя защитить. Он может существовать и функционировать в ужасающих условиях обстановки.

Вау, какой прекрасный инструмент. За исключением того, что это не лучший инструмент. У нас есть партнеры и обычно это работает. Это работает в Эль-Холе на северо-востоке, где у нас тоже есть очевидная ответственность. У нас есть собственные программы – Агентство США по международному развитию, Бюро Госдепа по беженцам. Вот так система должна работать. В Рукбане проблема в том, что особая ответственность  за этих людей лежит на режиме, а он не проявляет по данному поводу активности.

Э.Х.: На этой неделе ИГ опубликовало аудиозапись своего лидера Абу Бакра Аль-Багдади. Что говорит о возможностях этой группировки тот факт, что после всех этих лет он в состоянии избегать задержания?

Дж. Джеффри:  Как лидер ИГ. Как лидера «Аль-Каиды» (запрещенная в РФ террористическая организация – прим.) мы его брали, проверьте. Потом мы его освободили, но это другой вопрос. Как лидер ИГ он оперирует с 2013 года, а это всего 6 лет. Как долго был в розыске сын Осамы Бен Ладена прежде чем мы добрались до него?

Э.Х.: А Вас не заботит, что он по-прежнему в  состоянии успешно скрываться? Например, а что этот факт может сказать об их сетях и их возможностях?

Дж. Джеффри: Я озабочен прежде всего тем, не создают ли они другой халифат? Не удерживают ли они еще территорию? Нет. Достигло ли количество инцидентов абсолютного минимума по всем показателям, какие могут быть в Ираке и Афганистане? Совершенно точно, что да. Есть ли у нас районы, где они кажутся упорными, сопротивляющимися, действующими из подполья, особенно в Ираке, да? В определенных районах. Вот это беспокоит.

Вы недавно видели, что был остров на Тигре, который просто был разнесен на куски американской авиацией. 40 тонн бомб или что-то типа того. Остров был атакован дважды и было очень трудно их всех оттуда вычистить. Очень, очень редкое явление.

Это, пожалуй, единственный случай в обеих странах  [Ирак и Сирия], чтобы пришлось проводить небольшую военную операцию или несколько операций, чтобы вычистить этих парней [Дж.Джеффри имеет в виду, что коалиции пришлось проводить операцию против закрепившихся игиловцев – прим. пер.]. Обычно они в движении.  Я знаю, что они в Бадии, к востоку от Евфрата [имеется в виду Сирийская пустыня – прим.пер.] и это то, чем очень обеспокоены. Мы предпринимаем определенные действия против них, в детали которых я не могу вдаваться. Они перемещаются туда-сюда как кочевники. Они нападают на русских, нападают на режим, нападают на иранцев. И они держатся подальше от нас, потому что знают, что может с ними случиться.

Это совсем другая озабоченность, чем была у нас раньше в отношении ИГ. За чем мы в основном наблюдаем – так это за Дельтой [междуречьем Тигра и Евфрата]. Увеличивается ли количество их нападений? Проявляют ли они большую активность? Не начинают ли они не доминировать, но по крайней мере быть способными к борьбе, к борьбе за территорию. Мы не видим ничего такого, за исключением редких проявлений наподобие истории с этим глупым островом.

Э.Х.: В своей аудиозаписи Багдади призвал последователей атаковать тюрьмы. Приняли ли США какие-то дополнительные меры, чтобы обеспечить безопасность центров содержания, где находятся подозреваемые игиловцы и их семьи?

Дж. Джеффри: Можете заключить, что, во-первых, США всегда предпринимают меры по затруднению атак на цели, которые были заявлены [противной стороной] как таковые. И Вы можете принять это как допущение, потому что я не собираюсь подтверждать это никаким образом.

Э.Х.: Центральное командование ВС США заявило, что нанесло удар по тем, кого отнесло к руководству «Аль-Каиды» в Сирии.

Дж. Джеффри: Да, на северо-западе.

Э.Х.: Также Департамент правосудия предлагает денежную награду за информацию о местонахождении главарей «Хуррас Ад-Дин». Какую угрозу для США представляют именно сейчас «Аль-Каида» и ее аффилиаты в Сирии?

Дж. Джеффри: Это длинная история. Группировка «Хорасан» несколько лет назад недалеко оттуда. Там долгая история этих групп и их деятельности, я думаю о некоторых событиях, но не могу припомнить, почерпнул ли я информацию из открытых источников, или из закрытых. Нападения были осуществлены далеко от Сирии, так что мы уверены, что эти ребята обладают возможностями или намерением осуществлять такие вещи, поэтому мы держим их под давлением, под военным давлением.

Э.Х.: Есть ли у Вас какие-то оценки численности американцев, обоснованно задержанных партнерскими силами в Сирии и захваченных вместе с игиловцами? Как много американцев в Эль-Холе и центрах содержания?

Дж. Джеффри: Насчет количества американцев, являющихся членами семей, которые могут быть в Эль-Ходе, у нас уверенности нет. Откровенно, это потому, что они зачастую бегло говорят по-арабски, они могут быть выходцами с Ближнего Востока, проведшими какое-то время в Америке, получившими гражданство, а затем вернувшимися обратно. У них нет американского идентификационного номерка на шее [Дж. Джеффри употребил специфическое выражение «аль-американи номикер», неизвестное переводчику – прим.пер.] или чего-то типа этого.

Что касается бойцов, то сейчас у нас никого нет. Несколько были отправлены обратно в Штаты. Я среди задержанных [на территории Сирии] не знаю ни одного американца. 

Э.Х.: Никого не знаете?

Дж. Джеффри: Не знаю ни о ком.

Э.Х.: То есть это возможно…

Дж. Джеффри: Да, возможно. 10 тысяч боевиков содержатся в различных местах. Помните, люди, которые их задерживали, в большинстве случаев были курдами, а даже если арабами, то говорящими на диалекте северо-восточной Сирии. А эти люди являются арабоговорящими со всего арабского мира. Араб или курд с северо-востока Сирии может и не различить с каким акцентом вы говорите на арабском – с бруклинским или с марокканским.

Э.Х.: Если судить реалистично, каким Вы видите оптимальный сценарий для северо-западной Сирии и трех миллионов людей, которые там живут?  Есть ли какой-то вариант сделки, который устроит и Россию, и Турцию?

Дж. Джеффри:  Ну да, есть договоренность, на которую и Россия, и Турция согласились в сентябре, Сочинское соглашение. Теперь, турки испытывают большие трудности с обуздыванием «Хайат Тахрир Аш-Шам», потому как они все время норовят атаковать режим. Они нападали на режим и на русских время от времени. Мы не против точечных турецких операций против них, или, по этой же причине, точечных наступательных действий русских или режима против штабов, узлов и прочего. Как вы знаете, в прошлом мы провели несколько операций против элементов «Аль-Каиды» в Идлибе. Так что проблема не в этом.

[Но] это используется как оправдание для наземного наступления с целью вернуть территорию режиму, вытолкнуть ВПЛ, которых три миллиона, вплоть до перехода турецкой границы, что дестабилизирует  потенциально юго-восточную [так в тексте – прим.пер.] часть Турции, а затем приведет к очень большому потоку этих людей в Европу, что повторит чрезвычайно дестабилизирующий по своим последствиям исход беженцев в 2015 году.

Так что это катастрофа с нескольких точек зрения.

Это геостратегическая катастрофа потому, что мы не хотим видеть как режим нарушает резолюцию ООН 2254 [принятую в декабре 2015 года с призывом к прекращению огня и политическому урегулированию – прим.редакции The Defense Post]  и продолжает стараться добиться военной победы.

Они могут применить химическое оружие. У нас серьезные подозрения в отношении истории режима по химическому оружию. Мы очень тщательно следили за этим и мы ясно дали понять, что отреагируем на это, так что это другая проблема.

Третья проблема заключается в том, что это разбросает тысячи террористов, международных террористов, из Чечни и Бог знает откуда еще, по всему региону. Сейчас они как бы заперты в Идлибе.

И наконец, это будет гуманитарная катастрофа, с беженцами. Это, в негативном смысле, подарок, который дарят прямо сейчас.

Поэтому главное направление деятельности нашего Госдепартамента – это попытаться остановить наступление в Идлиб. Это позиция, которую президент озвучивал неоднократно, от его твита о жестокой эскалации ранее в сентябре до последних его заявлений в Осаке, о том, что вы не можете – даже если там 30 тысяч террористов в Идлибе – атаковать три миллиона человек, чтобы с этими террористами разобраться. Такова позиция нашего правительства.

Что мы делаем по этому поводу – помимо поддержки резолюции ООН, которая возлагает вину на тех, кто нарушает режим прекращения огня, помимо тесной работы с турками, помимо готовности на случай, если применят химическое оружие – мы пересматриваем свои опции.

Э.Х.: Есть ли что-то еще, что США могли бы сделать, чтобы надавить на Россию, побудив ее прекратить помогать режиму Асада неизбирательно бомбить гражданское население?

Дж. Джеффри: Это проблема, над которой мы работаем серьезнейшим образом. У нас очень широкая программа санкций, которую курирует Казначейство. Мы очень тесно координируемся с ЕС, у которого своя санкционная программа. Мы блокировали любую возможную помощь в восстановлении, включая Программу развития ООН, Всемирного банка, отовсюду, для любого места в Асадовской части Сирии. Мы агрессивно преследуем цель «нет дипломатическому признанию» по всему миру. Например, сирийцев не пригласили обратно в Арабскую лигу [по-русски – Лига арабских государств].  Так что мы давим на режим и поддерживающие его Россию и Иран, как это только возможно.

Но также, хотя это и не является нашей целью – быть в северо-восточной Сирии, мы там находимся и тем самым не пускаем туда режим. Турки в северо-западной Сирии находятся по собственным резонам, то они также не пускают туда режим. Израильтяне борются с союзным Сирии Ираном из-за его [ракетных] систем большой дальности, которые есть в Сирии. Таким образом, мы оказываем на режим огромное давление.

Возможно, это давление приведет к тому, что русские согласятся на состав Конституционного комитета (на который они только что согласились), или на прекращение огня в Идлибе, или на лучшую координацию с нами в контртеррористических операциях, о чем мы их просим.

Или оно приведет к реальному выводу иранцев, который они обязались осуществить на юго-западе год назад, но так и не выполнили.

Я не знаю, что из этого и когда они сделают. Я знаю, что у меня подход широкого распределенного давления совместно со многими, многими союзниками, от турок до израильтян, европейцев, арабов и наших партнеров из СДС, политической оппозиции и ООН, и мы все работаем вместе, чтобы оказывать давление на этих людей. И все это не значит, что не случится беды, хорошие вещи всегда соседствуют с плохими, как Идлибское наступление, которое нас очень разочаровало, но мы надеемся, что получим прекращение огня.

Э.Х.: Как США работают с Турцией, чтобы удостовериться, что все репатриации сирийцев в северо-восточную Сирию добровольны, особенно в свете сообщений этого лета, что Турция депортирует незарегистрированных беженцев в различные районы Сирии, включая Идлиб?

Дж. Джеффри: Нет страны из числа вовлеченных в эту трагедию – мы говорим о шести миллионах беженцев из Сирии – которая заслуживала бы большего доверия и проделала бы большую работу с беженцами, чем Турция. Это во-первых. Мы доверяем Турции и предоставляемым ею сведениям, мы уверены, что данная работа будет продолжена.

Мы очень, очень внимательно изучили, что происходило в так называемом регионе «Щита Евфрата» - Джараблусе, Эль-Бабе и Африне. Мы не увидели ни одного значимого, вызывающего доверие примера каких-либо насильственных репатриаций кого-либо по какой-либо причине.  Наше соглашение с турками по условиям возвращения беженцев в район зоны безопасности составлено в одних и тех же терминах, потому что и мы, и они взяли эти термины из стандартов Организации ООН по беженцам (UNHCR). Мы убеждены, что турки, как обычно, будут верны своим обязательствам.

Э.Х.: Возможно, что правительство Асада попытается восстановить свои позиции в северо-восточной Сирии. Недавно оно объявило СДС «сепаратистскими террористическими формированиями». Если режим Асада обратит свое внимание на эту буферную зону, какие шаги Вашингтон предпримет, чтобы предотвратить такое развитие событий?

Дж. Джеффри: Прежде всего, по всему северо-востоку мы проводим операции против ИГ. Это включает в себя зону безопасности и остальной северо-восток. Режим Асада – как и в случае с районом Эт-Танфа на юге, или районами, которые занимают турки, или районами, которые удерживает оппозиция – претендует на всю территорию для себя. Однако мы привержены позиции международного сообщества, отраженной в резолюции ООН 2254, которая ясно заявляет, что должно быть полное прекращение огня по всей стране и никто не должен пытаться отнять у кого-либо еще территорию, и это однозначно относиться и к Асадовскому режиму. Такова наша позиция. Когда силы режима Асада, или поддерживающих его союзников, попытались проникнуть на северо-восток, мы приняли все необходимые меры, чтобы пресечь это проникновение, и это будет продолжено.