Южная Осетия сегодня: штрихи к социальному портрету

Общество

Прошел год с момента выхода моей книги «Современная Южная Осетия: уроки и вызовы». За это время в югоосетинском обществе произошли некоторые перемены: что-то стало видно четче и яснее, какие-то тенденции проявились с большей силой. Именно об этом и хотелось бы сейчас поговорить.

Большим успехом для югоосетинского государства явилось подписание договора о дружбе и интеграции с Россией. Хотелось бы, конечно, чтобы он имел менее половинчатый характер, чтобы многие зафиксированные в нем принципиальные вопросы не ждали регулирования с помощью отдельных соглашений, а управлялись бы нормами прямого действия, как и подобает полноценным международным договорам подобного уровня. Однако, несмотря на очевидные недостатки, плюсы от его подписания все же велики. С его помощью югоосетинское государство получает шансы на дальнейшую жизнь в средне- и долгосрочной перспективе. Вспоминаются слова одной из песен популярного в перестроечные времена рок-ансамбля «Наутилус Помпилиус»: «это не значит почти ничего, кроме того, что, возможно, я буду жить».

Позиция югоосетинских «самостийников» поражает. Ни в одной статье никто из них не дал четкого, рационального и реалистичного ответа: за счет чего будет строить югоосетинское государство свою независимость? Где для этого необходимые материальные, организационные, человеческие ресурсы? Что будет делать Южная Осетия, если в Москве, не дай Бог, поменяется власть, и внутрироссийский элитный вектор качнется в грузинскую сторону?  Вы так уверены, что этого «не может быть»? А на чем базируется ваша уверенность? Интересно, а кто-нибудь из вас вообще ответственно сам себе задавал этот комплекс вопросов?..

В Цхинвал крайне интересно приезжать в осенне-весенний внепраздничный период, когда «гости столицы» покидают республику. Именно тогда в каждодневной югоосетинской действительности просвечивают черты, малозаметные в  относительной летней суете, создаваемой приехавшими в отпуск на отдых. Об этих особенностях как раз и хочется  поговорить.

Но прежде чем критиковать сегодняшнюю действительность, нужно, однако,  констатировать, что определенные сдвиги к лучшему в республике за последний год все же есть. В частности, отремонтировано несколько центральных цхинвальских улиц, и наконец-то разобраны развалины анклава, находившегося между Джавой и Цхинвалом. Впрочем, преувеличивать позитивное значение указанных перемен не хочется – реально сделана и делается на сегодняшний день лишь малая толика необходимого.

А теперь о  каждодневных чертах современного осетинского быта, которые играли и продолжают играть с жителями республики злую шутку:

1. Немобилизованность общества, его тотальная расслабленность. При множестве разноплановых угроз его жизнедеятельности, многократно описанных и оговоренных, оно, железно вмонтированное в текущую каждодневную повестку дня и поглощенное обсуждением собственных сиюминутных проблем, категорически не желает обретать субъектность и цельность. Вышеуказанный уровень общественного самосознания ярко демонстрируется на всех уровнях югоосетинского социума сверху донизу.

2. Наличие в республике «трех миров», параллельно сосуществующих друг с другом: мира элиты, мира простых людей и мира коммерческих и ведомственных организаций и их представительств. Эти три макрогруппы живут в изолированных друг от друга социоэкономических и духовно-культурных пространствах, между которыми  нет ни диалога, ни взаимодействия. В маленькой, терпящей бедствие пятидесятитысячной республике этот фактор может стать воистину взрывоопасным.

3. Кризис осетинской общины.  Говорить об этом явлении трудно, однако умалчивание вряд ли будет верным. Блестяще справившись с тяжелейшими испытаниями военного времени, югоосетинский социум пока не нашел в себе сил и нового знания  для формулирования нового идейно-смыслового ответа на вызовы сегодняшней «потребительской лихорадки» и иных зол, транслируемых при помощи соответствующих западных структур в российское цивилизационное поле. Нередки случаи, когда вчерашние южные осетины, вырвавшись в реалии крупных российских городов, теряют ранее имевшуюся  у них систему социокультурных кодов своего народа, ассимилируясь в ином социальном пространстве. Многие же, вернувшись назад, не могут найти применения своим знаниям и жизненному опыту, приобретенным вдали от дома. Очень часто эти люди  озлобляются и уходят в себя. Осетинская община же, не уделяя указанным людям должного внимания, фактически выбрасывает их из своего поля зрения,  переставая, таким образом,  получать жизненно необходимые для своего функционирования знания и навыки, результатом чего является ее самоконсервация и самостарение.

4. Кризис югоосетинской элиты. Сегодняшняя элита Южной Осетии находится отнюдь не на высоте выполняемых ею задач. Ее повестка дня, вместо  глобальных острейших вопросов жизнедеятельности республики, наполнена обсуждением мелких событий узкоместного характера и многословным толкованием крайне немногочисленных и невнятных мессиджей в ее сторону, исходящих из Москвы и Владикавказа. Если в ближайшие годы  трансформация югоосетинского элитного дискурса не будет проведена, то развивать общество и преодолевать общинный кризис будет попросту некому, а потому процесс закоснения и дальнейшего угасания югоосетинского социума окажется попросту неизбежен.

Необходимо сказать и еще об одной вещи. В своих работах я неоднократно подчеркивал, что югоосетинский народ – народ героический, и само его постсоветское бытие, равно как и его победа в двадцатилетней Отечественной войне, представляет из себя огромную тайну, которую еще предстоит разгадать. В то же время, помимо многочисленных позитивных социокультурных кодов – традиционности быта, почитания святых мест, особого отношения к природе и ряда других, обеспечивавших республике необыкновенный воинский дух  и колоссальную стойкость, необходимо сказать и об отрицательных  особенностях югоосетинского менталитета, которые сказываются на жизнедеятельности общества в мирное время особенно пагубно, сдерживая железными скрепами необходимый потенциал  развития:

1. Отсутствие стратегического элитного мышления. Эту болезнь югоосетинский социум унаследовал еще с советских времен, и она до сих пор играет с ним злую шутку. Где была югоосетинская элита, скажем в 60-е, 70-е, 80-е годы прошлого столетия? Почему она всегда и всецело проигрывала грузинским элитам? Почему югоосетинские элитарии не хотят учиться у сегодняшних коллег из Чеченской Республики, жизненный уровень в которой превышает югоосетинский? Российский цивилизационный материк - субстанция особого характера, включающая в себя сотни этнических и субэтнических групп. Одинаково качественно решать проблемы каждого этноса из Москвы представляется попросту невозможным, исходя из чего, если ты сам не озаботился собственным благополучием и благополучием твоего народа,  надеяться на благоприятный исход дела воистину недальновидно и неразумно.

2. Стремление быть «первым в формате» при  нежелании выходить из него даже в чрезвычайных условиях. Социокультурные форматы – вещь исключительно переменчивая  и, кроме того, часто искусственно конструируемая внешними силами. Вхождение в роль «бескомпромиссного форматного поведения» - вещь исключительно опасная. Указанное явление сегодня можно наблюдать и в полемике по основному вопросу общественной жизни республики. Одни группы людей стоят за «скорейшее и безусловное» вхождение в российское социокультурное пространство, другие – за самостоятельность «до последней капли крови». Более  сложные компромиссные модели, учитывающие интересы как разных социальных южноосетинских  групп, так и общества в целом, обсуждать, равно как и вступать в соответствующий конструктивный диалог, никто не хочет.

3. Амбициозность, незаметно переходящая в высокомерие. Очень часто вчерашний  южный осетин, вышедший из мира простых людей, незаметно для себя теряет природную скромность, начиная свысока смотреть на окружающих. Рост высокомерия, как правило, прямо пропорционален снижению уровня деловитости и профессиональных качеств. Вследствие этой причины народ недолюбливает элиту и сторонится ее, обоснованно опасаясь попадания в указанную среду, боясь потерять способность «жить по совести». Эта причина во многом объясняет беспорядок, творящийся в различных сферах югоосетинской жизни, при крайне болезненном восприятии критики соответствующими властными инстанциями.

Несмотря на имеющуюся систему фундаментальных угроз, шанс на преодоление сегодняшней тупиковой ситуации все же есть. Самое главное, чтобы югоосетинский социум преодолел многолетнюю апатию и приобрел соответствующую волю и любовь к жизни, ибо спасение утопающих – дело рук, прежде всего, самих утопающих.