Выборы в Азербайджане: заметки изнутри

Общество

От редакции: Мы публикуем эту зарисовку, поскольку взгляд "изнутри" всегда особенно интересен.

Анекдот по-английски, или Выборы в Азербайджане: заметки изнутри

Всем известна любовь англичан к коротким анекдотам, выраженным в нескольких словах. Одним из таких анекдотов по праву может считаться выражение, состоящее из двух слов и одного предлога между ними, а именно: «выборы в Азербайджане». Но этот анекдот уже давно набил оскомину у знатоков азербайджанских политических реалий, и они больше скорее не хохочут, а лишь улыбаются, давая знать, что они хорошо с ним знакомы, либо же машут рукой, мол – «давай что-нибудь новое…»

Хотя внутри данного анекдота происходит много других анекдотичных случаев, над которыми расхохочутся даже очень искушенные азербайджановеды. Волею судьбы, в нынешних выборах ваш покорный слуга тоже стал частью некоторых из этих анекдотов. Итак... Перехожу к своей скромной персоне и к тем анекдотам, которые выпали на мою участь.

Поздним летом, в пятницу 11 сентября 2015 года, в четырнадцатую годовщину известных событий, двое мирных и законопослушных граждан города Ленкорани, которые никакого отношения к тем уже давним событиям не имеют, шли по направлению к 73-й Ленкоранской городской окружной избирательной комиссии. Как вы уже, наверное, догадались, одним из них являлся автор данных строк, а вторым – его учитель со школьной скамьи, который благородно дал согласие стать полномочным представителем на этом мероприятии, именуемом выборами в Национальное Собрание Азербайджанской Республики. По ходу мы рассказывали друг другу анекдоты про выборы предыдущих лет, свидетелями которых становились, поддерживая кандидатуры других наших друзей. Дойдя до здания ОИК, мой учитель и товарищ немного задержался, и я зашел в учреждение один. Хотя и был полный рабочий день и даже разгар его первой половины, в здании ОИК находился лишь один председатель – Гейдаров Керим, который сидел в маленьком фойе сразу после входа. Узнав, кто я и зачем пришёл, он сразу фамильярно обратился ко мне: «так-так, ну, ты же наш племянник, ну, конечно же я тебе помогу, и хотя это не моя обязанность, что-то тебе говорить, ты всё же это должен прочитать на сайте ЦИК. Однако, я в знак уважения к твоему отцу, скажу тебе. Итак, принеси вот эти и те документы и бумаги, и мы выдадим тебе листы для подписей избирателей, а когда будешь собирать подписи, тогда мы тебе поручим собрать несколько бумаг и документов». Я спросил у него: «До какого часа вы работаете сегодня?» Он ответил, что работают они до шести вечера, но при этом попросил не спешить и принести все бумаги в понедельник.

«Но зачем ждать до понедельника?» – подумал я, и собрал всё нужное до семнадцати часов. Без двадцати минут шести вечера мы были у дверей ОИК, но учреждение уже было закрыто. Пришлось прийти на следующее утро. На этот раз там были почти все сотрудники ОИК, кроме самого председателя, который, по их словам, отбыл на заседание, то ли в город Баку, то ли в город Ширван. Остальные участники комиссии отказались принимать документы, аргументируя это необходимостью обязательного присутствия там председателя. На этот раз ещё двое сотрудников запросились ко мне в «дяди», говоря, что я их племянник, и чтобы я приходил в понедельник. «Да мы ради тебя всё уладим!» – напутствовали они меня. Хотя, во время выборов все окружные и центральная избирательные комиссии работают без выходных. Одним словом, документы для первичной регистрации и получения подписных листов мне пришлось сдавать всё же в понедельник. Однако и в понедельник шефа избиркома всё равно не было на месте, и документы приняли другие «дяди».

Так как избиркомы имеют право в течении пяти дней изучать поданные документы, то бумаги для подписей я смог получить лишь в пятницу, 18-го сентября. И при этом я вынужден был подать несколько затребованных бумаг, которые в законе вообще-то не учтены, то есть попросту не требуются.

Главный «дядя», то есть шеф избиркома – Гейдаров, во время подачи бумаг для подписей, интересуется, какое «добро» у меня имеется – дом, квартира, машина, участки, объекты, дачи и т.д. и т.п. Получив отрицательный ответ, он воскликнул: «И ты хочешь стать депутатом?!» Ну что ответить такому «дяде»? Вот я и ответил, что хочу стать депутатом, чтобы иметь всё им перечисленное.

Вы конечно извините меня, мои дорогие читатели, но говорить с моим этим «дядей» о морали, честности, справедливости было бы новым анекдотом, которых и без этого хватает в данном процессе.

Так как за 24 часа до начала сбора подписей в поддержку кандидата в депутаты, надо открыть банковский счёт и опять уже был конец рабочей недели, то сбор подписей мы начали с 23-го числа.

С целью сбора подписей граждан кандидатами по всему Азербайджану выдаётся по 11 бумаг с пятьюдесятью графами на каждом листе: итого 550 возможных подписей при минимальном требовании 450 подписей. Но Ленкоранская городская ОИК № 73, наверное, единственная в своём роде, которая выдала всего лишь 10 листов. 29 сентября наши 495 подписей были готовы, и мы отправились сдавать их в избирательную комиссию. Тут произошёл, вероятно, самый смешной и анекдотичный случай в этом процессе. Когда я говорил секретарём ОИК Аббасовым Самидом относительно новых бумаг, которые они затребовали, и которые опять же не требуются по закону о выборах, шеф ОИК, Гейдаров Керим, якобы для того, чтобы рассмотреть собранные мною подписи, взял бумаги и сел за другим столом. Оказывается, что в это время он своей ручкой подпортил подписи на листах. К сожалению, мой полномочный представитель немного задержался в вестибюле учреждения, и Гейдаров К., оказавшись на некоторое время без присмотра, сумел испортить более десяти подписей. Об этом я узнаю через несколько дней. Потом мой полномочный представитель заходит в комнату, а так как на столе, за которым я сидел, было много бумаг, то копии подписных листов, которые мы сняли, прежде чем прийти в ОИК, я взял со стола и передал ему. И тут Гейдаров спрашивает: что это за бумаги? Я отвечаю, что это копии подписных листов. Гейдаров изменился в лице...

Что началось после пары секунд немой сцены – описать словами очень трудно. Старый фальсификатор, которого уже начали подводить годы, начал неустанно повторять, как персонаж из комиксов: мол, зачем вы сняли эти копии, они не имеют никакой юридической силы, это мы должны вам тут выдать копии, вы не имели права снимать копии сами… Он стоял, зрачки его бегали, смотрел то на меня, то на полномочного представителя, и повторял сказанное выше снова и снова. Казалось, он никогда уже не остановится. Мы с недоумением взирали на этот непонятный взрыв эмоций шефа избиркома. Он не остановился даже тогда, когда полномочный представитель протянул злополучные копии за дверь и передал их члену нашей команды. Я никак тогда не мог понять, почему этот мой старый «дядя» так рассердился, и всё хотел его успокоить: «Да, мы сняли копии перед тем, как сдать оригиналы, чтобы иметь на руках список всех подписантов. И конечно, будет ещё лучше, что ОИК выдаст нам ещё один комплект копий, и будет два, ну что тут плохого...»

Но нет, старый фальсификатор никак не хотел угомониться. Чтобы успокоить сердце пожилого человека, мы заверили его, что будем пользоваться исключительно его копиями, а наши копии он больше не увидит, раз они так болезненно действуют на его психику. Но на этот раз он начал требовать, чтобы мы порвали свои копии, что мы должны уничтожить их вообще, что мы не имеем права их держать. Мы еле-еле успокоили старика. Однако и сам Гейдаров, и секретарь ОИК по очереди выходили и пристально смотрели на нашего друга, бывшего спортсмена-каратиста, причём тяжеловеса, и понимая, что у такого копий отобрать не удастся, заходили обратно в комнату. Через некоторое время мы, записав новые их требования бумаг и документов, покинули здание.

Вечером я обнаружил несколько испорченных мест в подписных листах и, не поняв в чём же дело, наутро их исправил. При этом по счастливой случайности я не обратил внимания на ещё пять мест, которые также были испорчены пером пожилого «дядьки» Керима. Их я обнаружил через несколько дней, когда начал сверять каждую графу и подписи на предварительной копии и на новых, выданных нам в ОИК 30 сентября. В этот день у меня приняли наконец-то подписные листы и все остальные документы, как предусмотренные законом, так и не предусмотренные.

По действующему закону ОИК имеет право исследовать подписи семь дней. Второго октября я, сверяя копии, наткнулся на «рукоприложения» Гейдарова. Наутро отправился к нему и предупредил, что если они не остановят это беззаконие по отношению ко мне, то сделаю эти факты достоянием общественности. Пятого октября, на первом заседании рабочей группы в ОИК, мне предъявили 55 ошибок, из которых всего лишь 15 можно с натяжкой считать ошибками. Но так как у меня имелся запас в 45 подписей, они «отыскали» 55. Когда мы отправлялись на это заседание, нам стало известно, что людям, которые дали нам свои подписи, звонят и угрожают, требуя отказаться от своих подписей, но пока ничего не могут добиться. Я опять требую у комиссии, чтобы они прекратили эти незаконные действия. Из тех 55 «ошибок», в которых 29 являются в основном придирками к подписям, или же прошёл срок действия удостоверений личности (по справедливости сказать, в восьми случаях мои друзья всё же ошиблись), на следующий день мы принесли копии 19-ти, а на послезавтра и ещё две копии удостоверений. 26 «ошибок», которые я назвал «сержантскими придирками к столбу» – дескать, дата подписей непонятна, в то время как всё прекрасно понятно – я потребовал отставить в сторону и не создавать искусственных проблем. Однако в конечном постановлении ОИК, через два дня, их оказалось вообще 27, из других 29 они всё же оставили в силе 12, но так как даже и этого не хватало, чтобы оставить меня за бортом выборов, они добавили, что ровно 30 избирателей отказались от своих подписей, обратившись в ОИК с заявлениями, что я брал с них эти самые подписи обманным путём. Я хотел бы обратиться с вопросом к читателям, как они себе представляют обманные пути получения подписей избирателей и сторонников, учитывая, что все они ваши родственники, хорошие знакомые и друзья? В законе о выборах Азербайджанской Республики ничего не говорится о выдуманной формулировке об обмане. При этом представители ОИК сослались на какую-то директиву о том, что они имеют право не разглашать имена подавших заявления об отказе от подписей. Другой абсурдной формулировкой, по которой они не сочли действительными ещё 14 подписей, явилось то, будто эти люди не проживают по указанным в их удостоверениях личности адресам, при этом оставили анонимными и этих 14 подписантов. Непонятно только, какой адрес я должен был указать? Разве законным адресом, по которому прописан человек, не является тот, который указан в его удостоверении личности? Разве не на этот адрес гражданину присылается повестка на выборы в Азербайджане? Если, конечно же, это можно назвать выборами…

Вот вам, дорогие читатели, несколько анекдотичных случаев с моим участием в этом спектакле под названием «выборы в парламент Азербайджанской Республики».

P.S. Два дня тому назад, стало известно, что ЦИК АР рассмотрела мою жалобу, и оставила постановления ОИК в силе, но пока до меня это постановление ЦИК не дошло, поэтому я точно не могу сказать сколько анекдотов написано в нём, но точно знаю, что они там имеются.

P.P.S. Трое из зарегистрированных кандидатов, являющихся «офицерами» в отставке, про одного из которых точно знаем, что подписей для регистрации не собиралось вообще, так как у нас с ним очень много общих знакомых, даже слыхом не слышавшие про сбор подписей для этого «кандидата», сняли свои кандидатуры обратно и дезертировали с поля выборов. Не дай Бог оказаться с такими «офицерами» в одном окопе на поле действительного боя.