«У Курдистана фактически не нашлось союзников»

Аналитика

Продолжение. Начало

10 ноября 2017 г. в Российско-Армянском (Славянском) университете в Ереване прошел организованный Институтом востоковедения РАУ круглый стол «Курдский вопрос и проблемы негосударственных народов» с участием специалистов из Армении и России. Директор Института, заместитель директора Центра азиатских и африканских исследований НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург), профессор Гарник Асатрян справедливо назвал его важным событием в академической жизни Армении и постсоветского пространства. Предлагаем продолжить знакомство с некоторыми материалами круглого стола.

Проект «Курды» не есть проект «Курдистан»

Как отметила в докладе «Курдский вопрос – 2017: Что пошло не так (версии Вашингтона и Москвы)» (полный текст вскоре будет опубликован на сайте КГК) секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба Яна Амелина, несмотря на то, что это выражение неоднократно встречается у американских аналитиков, описывающих нынешнюю ситуацию вокруг Иракского Курдистана, в действительности все пошло именно так, как и предполагалось, в том числе самим Вашингтоном. Недовольство и недоумение в связи с развитием событий после проведения референдума высказывают разве что американские эксперты, крайне недоброжелательно (а иногда попросту откровенно неадекватно) настроенные по отношению к России и ее геополитическим интересам на Ближнем Востоке. Одной из главных причин поддержки курдов с их стороны является желание улучшить позиции США, потерпевших поражение в Сирии (по их же собственным оценкам), хотя бы на этом направлении. Это еще раз доказывает, что, в случае создания независимого курдского государства на севере Ирака, оно носило бы выраженно антироссийский характер, что никак не соответствует планам Москвы и интересам региональной стабильности.  

Между тем, объективные западные эксперты, в частности, сотрудник Американского института предпринимательства Майкл Рубин (однако далеко не он один), изначально выражали сомнения в жизнеспособности курдской государственности. Тот же Рубин, посвятивший этой проблематике более десятка выпусков своего блога на сайте АИП и других материалов, прямо назвал Курдистан «несостоявшимся государством». Критиковал он иракских курдов и за отсутствие демократии, и за провинциализм, и за нежелание признать неприятную им действительность. В самом деле, трудно понять, на что рассчитывало эрбильское руководство, если против проведения референдума выступили абсолютно все региональные и ключевые внерегиональные силы. «За» оказался только Израиль, «каминг аут» которого в несколько странном амплуа борца за права курдов лишь усугубил ситуацию: общеизвестно, что любой проект, к которому имеет отношение это государство, не может иметь будущего на Ближнем Востоке.

Что касается России, то она, хотя и не выступала активно против референдума, в той же мере и не поддерживала его проведение. Говорить о наличии у Москвы проработанной политики на курдском направлении в настоящее время, пожалуй, не приходится - она сводится к ситуативному реагированию на те или иные события в регионе. «Создается впечатление, что после возвращения Багдадом контроля над районом Киркука и в Москве, и в Вашингтоне вздохнули с облегчением. И с полным основанием, как говорится, развели руками: мол, что поделаешь, - заметила секретарь-координатор КГК. - Курды же, как это уже не раз случалось, в очередной раз продемонстрировали политическую близорукость и остались со своими проблемами один на один, хотя подобное развитие событий было вполне очевидным».

Яна Амелина и Виктория Аракелова

Пожалуй, единственным экспертом, выступавшим с иными оценками перспектив курдской государственности в Ираке и Турции, стал представитель центра Modus Vivendi Ара Папян, сделавший доклад «Курдское государство: возможности, последствия, задачи». По его мнению, курдское государство будет создано в период между 2020 и 2025 годами на территории турецкого Курдистана. США не будут против распада Турции, поскольку она перестала выполнять роль регионального противовеса России, в то время время как курдское государство станет рычагом воздействия на многие государства региона в американских интересах. При этом эксперт полагает, что это гипотетическое курдское государство будет более дружественным по отношению к Армении, чем нынешняя Турция - «оно будет менее антиармянским, а может быть, и проармянским». Эти выводы представляются достаточно спорными, но тем интереснее дискуссия.

Ара Папян

Как отметила, выступая с докладом «Проект «Курдистан» и позиция меньшинств», востоковед Виктория Аракелова, для понимания того, что представляет собой обсуждаемый регион, необходимо обратиться к исторической ретроспективе. Этнорелигиозный ландшафт Северной Месопотамии издревле обуславливают два важных фактора: равноудаленность от главных центров ортодоксии (что позволило оформиться здесь очень пестрой, разнообразной так называемой «еретической» среде, от гностиков в более ранний период до езидов в позднейший) и наличие обширной, активной и очень продуктивной контактной зоны. «Регион прекрасно иллюстрирует тот факт, что именно фронтиры порождают качественно новые культурные феномены, - указала она. - Таким образом, мы имеем дело с территорией, где меньшинства, включающие в себя христианские конфессии, крайних шиитов, езидов в совокупности являют собой хотя и малочисленную, но очень серьезную культурную доминанту, существующую здесь уже не один век».

До возникновения проекта «Курдистан» эти группы подвергались суровым гонениям со стороны мусульманских соседей, в частности, курдов, о чем свидетельствуют многочисленные источники. «Знаковым является то, что в большинстве  из них упоминается решительная роль курдов как карательного инструмента в преследовании меньшинств», - отметила Виктория Аракелова.

Затем она остановилась на политике формирования «единого курдского этноса» из разнородного курдского конгломерата, проводимой последние полтора столетия разными силами (прежде всего - Западом, в первую очередь, Великобританией, выступавшей в свое время одним из главных игроков в Ближневосточном регионе). «Был задуман некий мегапроект, назовем его «Курды», - пояснила Виктория Аракелова. - Его всеохватывающий характер стал возможным именно в силу отсутствия четкой дефиниции понятия «курд». Отмечу (и это факт, зафиксированный в ряде академических работ), что именно отсутствие четкой курдской идентичности позволяет привязывать к ней многие некурдские этносы и использовать их в качестве «кудского фактора» на местах».

«Реализация проекта «Курды» давала возможность использовать собственно курдский, а также околокурдский и псевдокурдский факторы на огромном пространстве на территории разных стран, - продолжила исследователь. - Использовать отнюдь не в интересах самих этносов, племен, групп, объединенных исключительно виртуальным проектом, а для инициации сецессионных процессов, дестабилизации ситуации внутри государств и прочего, одним словом - для управления определенными процессами без прямого вмешательства. В лице этого пестрого в этническом, лингвистическом и религиозном плане конгломерата племен и племенных конфедераций, руководствующегося исключительно племенным сознанием, а значит, не наделенного общей идеей и обреченного на межплеменные распри, был найден исключительно действенный политический рычаг».

При этом «силы и умы, некогда задумавшие проект «Курды» и худо-бедно реализовавшие его -  если не в плане создания единого массива, то в плане использования в собственных целях, - вовсе не планировали даже в далекой перспективе проект «Курдистан». Проект «Курды» не есть проект «Курдистан». Наличие Курдистана как независимого государства резко ограничило бы возможности использования привычных рычагов. Впрочем, полагаю, те же силы прекрасно понимали, что создание государства Курдистан невозможно, ибо хорошо знали, с кем имеют дело в рамках проекта «Курды».  Таким образом, у проекта «Курды» и проекта «Курдистан» - разные инициаторы, во всяком случае, об этом говорит разница в их целях и интересах».

Это предположение, основанное на источниках и академическом анализе, прекрасно подтверждают и события вокруг прошедшего референдума. «У Курдистана фактически не нашлось союзников, - напомнила Виктория Аракелова (за исключением вышеупомянутого Израиля). - А они и не могли возникнуть, ибо те силы, которые инициировали курдский вопрос почти полтора столетия назад, затевали его вовсе не с целью решения этого вопроса и создания какого бы то ни было курдского государства. Их и сегодня вполне устраивает пестрый конгломерат, не имеющей четкой идентичности, а следовательно, позволяющей огульно распространять ее на другие этносы; не имеющий четкой исторической территории, а следовательно, позволяющий претендовать на любое ныне занимаемое пространства; лишенный реалистичной идеологии, а значит, очень удобный материал для манипулирования».

Есть ли в современном проекте «Курдистан» место для национальных меньшинств? Если и так, то привлекательным его никак не назовешь. «Хорошо известно, что, несмотря на попытки курдских националистических кругов ввести езидов в курдскую орбиту, реальное отношение к езидам в курдской среде можно охарактеризовать как более чем негативное, - разъяснила Виктория Аракелова. - Слывущие «дьяволопоклонниками» езиды имеют статус практически неприкасаемых в курдской среде. Даже в относительно мирный период преследования езидов в регионе со стороны соседей-курдов практически не прекращались. Речь идет не только об Ираке, но и о Турции. Что касается Ирака, то после геноцида в Шенгале в августе 2014 года даже самые ярые протагонисты курдской идентичности езидов в академической среде открыто отказались от своей позиции, ибо ситуация продемонстрировала, как курдские формирования оставили представителей данной этно-конфесисональной общности абсолютно беззащитными перед лицом ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация - прим. ред.). Более того, ряд езидских источников регулярно сообщал, что курды использовали ситуацию фактически для зачистки территорий от езидов, сдавая и продавая езидов игиловцам. Так что нет ничего удивительного в том, что езиды без энтузиазма восприняли идею независимого Курдистана и заявили о желании остаться в составе единого Ирака».

Практически аналогичная ситуация сложилась и с христианами региона, прежде всего, ассирийцами. «История этих меньшинств, прошедшая в непосредственном соседстве с курдским конгломератом, указывает на проблематичность этого соседства и на однозначную невозможность мирного сосуществования в отсутствие единого государственного центра, - констатировала исследователь. - Заметим, и езиды, и ассирийцы - автохтоны региона».

Какова бы ни была судьба проекта «Курды», проект «Курдистан» не принадлежит к разряду осуществимых, сделала вывод Виктория Аракелова: «В нем не проявили заинтересованность ни внешние игроки, ни народы, населяющие курдоязычные регионы. Но главное - это продемонстрировали сами курды отсутствием четкой идеи государственности и тем более - воли для осуществления этой идеи. А то, что Курдистан, даже в качестве существовавшей автономии, - это не естественный  курдский конструкт, вызванный к жизни консолидацией народа и его коллективной волей, а чей-то проект, доказала недееспособность курдов при самых благоприятных обстоятельствах распоряжаться огромными имеющимися ресурсами - финансовыми, институционными и военными».

Окончание следует