Турецко-российское соперничество: раньше и сейчас

Политика

Недавно исполнилось 100 лет Договору о дружбе и братстве, подписанному в 1921 году между РСФСР и правительством Великого Национального Собрания Турции (то есть националистами Мустафы Кемаля, будущего Ататюрка, «альтернативными» султанскому правительству в Константинополе) и известному также как Московский договор. Через полгода положения этого документа, помимо прочего, определявшего границу «новой Турции» в Закавказье, были продублированы в Карсе для советских социалистических республик Азербайджана, Армении и Грузии.

Это произошло потому, что, согласно статье 15 договора, Россия обязывалась «предпринять в отношении Закавказских Республик шаги, необходимые для обязательного признания этими Республиками в договорах, которые будут заключены ими с Турцией, статей настоящего Договора, непосредственно их касающихся». Тем самым, как отмечалось участниками прошедшего 18 марта круглого стола в Национальной академии наук Армении, нарушались такие условия для действительности международных договоров, как правомерность объекта и цели договора, а также известный принцип о том, что договор не создает обязательств для третьего государства без его согласия. «Как считал известный российский юрист-международник, автор фундаментального труда в области международного права Федор Мартенс, какими бы важными ни были международные договоры, тем не менее они являются обязательными только для подписавших сторон, – заметил доктор юридических наук Владимир Оганесян. – Кстати, РСФСР всегда решительно протестовала, когда ей не разрешали участвовать в международных конференциях, на которых заключались договоры, затрагивающие ее интересы. Такие договоры Россия объявляла незаконными и недействительными. Так, например, правительство РСФСР в 1921 г. выразило протест в связи с тем, что ее представителей не допустили к участию в конференции в Вашингтоне, заявив, что любое решение, принятое без участия Советской России, останется недействительным и лишенным цели». По мнению юриста, помимо пересмотра государственных границ советизированных в 1920–1921?гг. республик Закавказья, Московский и Карсский договоры содержат ряд иных положений, неправомерных с точки зрения международного права. Так, согласно статье 2 Договора о дружбе и братстве, Турции предоставлялся свободный транзит товаров «через Батумский порт, беспошлинно, без учинения каких-либо задержек и без обложения их какими то ни было сборами, с предоставлением Турции права пользоваться Батумским портом без взимания за то специальных сборов». Таким образом, за новоявленными «друзьями» закреплялись привилегии, идущие вразрез с нормами международного права.

Впрочем, подлинные причины тактического сближения непризнанных на тот момент кем-либо правительств Москвы и Ангоры следует искать не в правовой, а прежде всего в политико-экономической сфере. Как и подписанный через несколько дней грабительский Рижский договор с Польшей Юзефа Пилсудского, Московский договор был обусловлен аховым положением, в котором, несмотря на победу в Гражданской войне на европейской части страны, оказались большевики. Характеризуя положение страны и народа, Ленин признавал: «Россия из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, избитого до полусмерти». Страна лежала в руинах, «мировая революция» явно не задалась, более того – вспыхнувшее в том же марте, аккурат перед X съездом РКП (б) Кронштадтское восстание обозначило перед режимом принципиально новые угрозы, вынудив отказаться от политики «военного коммунизма». Советская Россия по-прежнему находилась в кольце врагов, не скрывавших притязаний на значительные части бывшей Российской империи – Финляндия, Польша, Румыния, Япония... Да и кемалисты, равно как и их нынешние преемники, вели активную игру не только на русском, но и на западном направлении. Параллельно московской русско-турецкой конференции миссия Бекир Сами-бея (Кундух) активно налаживала связи с англичанами, уже изрядно тяготившимися необходимостью поддержки захлебнувшегося вскоре греческого наступления в Анатолии. Франко-турецкий договор 1921 года закрепил движение строителей «новой Турции» в сторону вчерашних противников и «империалистов-колонизаторов», участников так и нереализованного Севрского договора. Военно-дипломатическая переписка того периода свидетельствует о том, что в Москве хорошо знали о существовании в Турции влиятельных кругов, выступающих за союз с Антантой. Так, руководитель советского информационного бюро в Трапезунде Астахов 12 февраля 1921 г. телеграфировал наркому иностранных дел Чичерину: «Создается впечатление, что кемалисты осторожно строят мостик возможного перехода в лагерь Антанты или, по крайней мере, разрыва с Советской Россией». В свою очередь посланник Турции в Москве Али Фуад (Джебесой) писал, что его страна давно убеждена в выгоде и получении максимальной пользы от Московского договора.

«...Турция значительно ближе к России, особенно России последних месяцев, чем к Западной Европе. Турция не отступит от своего курса по отношению к советской России, и все слухи о противоположном лишены основания. Я уверяю вас, что никогда мы не подпишем соглашения и не войдем в альянс, прямо или косвенно направленный против Советской России», – успокаивал большевистского вождя Мустафа Кемаль, демонстрируя политико-дипломатическое искусство, характерное и для последующих турецких лидеров вне зависимости от их идеологического окраса. Сейчас мало кто помнит об убийстве националистами в начале 1921 года у берегов Трабзона лидеров Турецкой коммунистической партии во главе с Мустафой Субхи, на которое в Москве никто даже не отреагировал. И хотя прагматический мотив не был чужд и задабривавшим Кемаля большевикам (стремление оградить от враждебных поползновений Бакинский нефтяной район и черноморскую береговую линию), общий расклад был, конечно, не в пользу Москвы. И особенно – не в пользу Республики Армения, лидеры которой, мягко говоря, сильно преувеличивали готовность государств Антанты к оказанию практической помощи в деле реализации территориальных положений Севрского договора.

Выступая накануне юбилея в турецком парламенте, российский посол в Анкаре напомнил о громадном вкладе Советской России в борьбу турецкого народа за независимость: «В этой войне против Антанты и ее союзников более половины всех использованных турецкими войсками патронов, каждая четвертая винтовка, каждое четвертое орудие и каждый третий орудийный снаряд были поставлены из Советской России... По данным современных исследователей, Россия в общей сложности оказала национально-освободительному движению Турции помощь в размере около 80 миллионов турецких лир золотом, что составляло немного больше годового бюджета Меджлиса в начале 1920-х годов. ...Советские специалисты помогли наладить военное производство: под их руководством построили две пороховые фабрики, Россия поставила Турции оборудование для патронного завода, была оказана финансовая помощь для приобретения походных типографий и киноустановок».

Помимо колоссальной материально-технической и военной помощи сиюминутным «союзникам», им отошли значительные армянские и отчасти грузинские земли в Закавказье, включая Карс, Ардаган, большая часть Батумской области, а также Сурмалинский уезд с горой Арарат, ранее никогда в состав Турции не входившие. Нахичеванский край передавался Азербайджану при условии, что тот «не уступит сего протектората третьему государству». С большим трудом удалось отстоять ставшие объектами турецкой экспансии стратегически важный Батумский порт и армянский Александрополь (нынешний Гюмри), откуда турецкие оккупанты убрались в конце апреля 1921 г. Таким образом, советско-турецкие договоренности закладывали под будущую советскую федерацию мины, которые рано или поздно не могли не взорваться. И если Западную Украину и Западную Белоруссию, вынужденно оставленные по Рижскому договору в Польше, удалось в 1939 году вернуть, то судьба Карса и Ардагана, увы, оказалась иной. Намечавшемуся «освободительному походу» Красной армии в Турцию в 1945 году помешала начавшаяся холодная война и переход этой страны в сферу военно-политической ответственности формирующегося западного антисоветского блока (с 1949 г. – Североатлантический альянс). «Сталин, как известно, значительно расширил границы на западе. Те же планы были и на Кавказском фронте. Общеизвестно, что были уже мобилизованы силы, назначены турецкие секретари райкомов и обкомов... Видимо, Сталин хотел вернуть границы Российской империи 1914 г. Наши западные союзники, конечно, сделали все, чтобы этого не случилось. Тем более что речь уже пошла о ядерном оружии. И пойти на конфронтацию с коллективным Западом, который имел уже ядерное оружие, а СССР нет, Сталин не мог, и эти планы остались нереализованными. Так что здесь мы должны по возможности отойти от политизированного и эмоционального взгляда и смотреть на происходившее реально», – подчеркнул в ходе вышеупомянутого круглого стола в Ереване президент Научного общества кавказоведов, доктор исторических наук Александр Крылов.

Еще на рубеже 1920–1930-х годов (так называемая «вторая военная тревога», гораздо менее известная, чем «первая», но не менее опасная) по границам СССР активно сколачивался блок враждебных государств – невозможно не заметить, что отчасти это напоминает и нынешнее положение дел. Именно в этот период наблюдается значительный рост импорта Турцией западных вооружений, что свидетельствовало об усиленной милитаризации страны, сохранявшей неформальные рычаги влияния на многие народы Советского Союза. Опять-таки не просматриваются ли аналогии? Декларативно отказываясь от экспансии за пределы установленных Лозаннским договором национальных границ, в 1939–1940 гг. турки захватили сирийскую Александретту, поддержали нереализованные англо-французские планы по оккупации Советского Закавказья, а также «возвращению» Мосульского вилайета с нефтяными полями Северного Ирака. Лишь разгром вермахта под Сталинградом в начале 1943 года помешал вступлению Турции в войну с СССР на стороне нацистской Германии. Недавно об этом вновь напомнил депутат Государственной Думы РФ, директор Института стран СНГ Константин Затулин, отец которого «был в числе тех, кто ждал на Кавказском фронте нападения турок в случае падения Сталинграда».

Впрочем, то, что 80 лет назад так и осталось в планах, стало возможным, пусть и применительно к новым условиям, после распада Советского Союза в 1991 году, открывшего широкую дорогу турецкой экспансии на Кавказ и в Центральную Азию, в Поволжье и на Украину. К слову, в этом году 100-летие Московского договора совпало с 7-й годовщиной референдума о воссоединении с Россией Крыма и Севастополя. Оба эти события не остались без внимания со стороны турецкого посольства в Москве, последовательно выпустившего два релиза, №104 и №105. Выдержанный в сдержанном стиле документ, посвященный столетию подписания Договора о дружбе и братстве, помимо стандартных формулировок о «диалоге и сотрудничестве» во имя всего хорошего, указывает на «правовые последствия, которые остаются в силе и в настоящее время». А вот «крымский» пресс-релиз мы, пожалуй, приведем полностью:

«Относящаяся к Украине Автономная Республика Крым была аннексирована Российской Федерацией на основании незаконного референдума, проведенного в этот день семь лет назад.

Вновь повторяем, что не признаем фактическую ситуацию на полуострове, которая представляет собой нарушение международного права, и подтверждаем нашу поддержку суверенитета и территориальной целостности Украины.

В связи с этим еще раз подчеркиваем важность, которую мы придаем безопасности, благополучию и защите культурной самобытности крымско-татарских турок, которые входят в состав населения Крыма.

Продолжим внимательно отслеживать развитие событий в Крыму».

Как говорится, «почувствуйте разницу»! Столь недвусмысленное «поздравление» от ближневосточных «партнеров» – далеко не единственное свидетельство их недобрых приготовлений. Вновь обостряется ситуация в Сирии, где незаконный «бизнес» протурецких боевиков-контрабандистов встречает все более активное сопротивление со стороны Дамаска. В заочном пока диалоге с администрацией Байдена президент Эрдоган явно набивает себе цену, рассчитывая на дополнительные преференции. Не может не вызывать тревоги появление на вооружении турецкой армии значительного количества новых систем вооружений, используемых в Сирии, Ливии, в Нагорном Карабахе, а уже в ближайшей перспективе, не исключено, – в ходе возобновления Киевом активных военных действий в Донбассе. Только в марте из Турции на Украину прибыло 30 ударных беспилотников Bayraktar TB2, уже отправленных в зону боевых действий. Еще шесть таких же машин доставлено в Киев транспортными самолетами ВВС Катара – ближайшего регионального союзника Анкары. По данным из Донецка, в составе ВСУ может быть около 50 ударных беспилотников, причем в Киеве особо не скрывают, что третья карабахская война, о которой мы много писали на страницах «Ноева Ковчега» – в том числе использование боевиков международных террористических группировок, – является для украинской армии образцом для подражания...

В своей книге «Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства» российский тюрколог и политолог Иван Стародубцев пишет о «маятниковой ритмичности» турецкой внешней политики «между условными Западом и Востоком, которая раз за разом приносила стране неплохие дивиденды. Так было при Ататюрке и Ленине – Сталине, при Инёню и Хрущеве и продолжается сейчас – при Эрдогане и Путине ...Именно с использованием такой стратегии туркам удалось продавить подписание в 2010 году российско-турецкого межправительственного соглашения на строительство в стране первой атомной электростанции «Аккую» на весьма неплохих для себя условиях». Недавно лидеры двух стран приняли участие в закладке третьего блока этого объекта с объемом российских капиталовложений более 20 млрд долларов и неясными сроками окупаемости. Как и 100 лет назад, умело разыгрывая карту выгодного географического положения страны, тягу российских туристов к теплым морям и некоторые иные факторы современной капиталистической реальности, строители «халифата XXI века» стремятся к извлечению максимальных выгод из своего ситуативного партнерства с «северным соседом». При этом, разыгрывая антироссийскую карту в Азербайджане и Армении, Анкара с полного согласия и одобрения Запада ведет подспудную работу по минимизации российского влияния на Кавказе, включая российскую миротворческую миссию в Нагорном Карабахе. Дальнейшее же встраивание южного соседа во враждебные комбинации по периметру российских границ чревато куда более опасными последствиями.