«Россия может превратить тюркизм в дружественную силу»

Аналитика

Тюркизм и пантюркизм - что вкладывается Анкарой в эти понятия на современном этапе? Представляет ли данное явление опасность для российских национальных интересов? Каким выглядит современный тюркизм с турецкой стороны, рассказывает тюрколог Евгений Бахревский.

- Тюркизм и пантюркизм – идентичны ли эти понятия? Являются ли они общественными движениями (в широком смысле)? В чем сходства и различия между ними? А степень опасности (для России)?

- В современной Турции принципиально различают эти два понятия. Пантюркизм считается отжившей своё теорией конца XIX – начала XX века, которая предполагала строительство единого тюркского (или турецкого – для турок это одно и то же) государства, Великого Турана. На современном этапе большинство тюркистов считает эту идею нереализуемой, поэтому они выступают всего лишь за тесный союз и культурное сближение тюркских государств и народов. Является ли это тактической уступкой при мечтах о более масштабном – вопрос риторический. Над подозрениями в отношении себя в пантюркизме в Турции посмеиваются.

По вопросу об идеальной перспективе среди тюркистов также имеются существенные различия. Значительная часть являются сторонниками «тюрко-исламского синтеза», и религиозный фактор интеграции полагают не менее важным, чем этнический. Другие увлекаются древнетюркским язычеством, тенгрианством, в общем, реконструируют некие незамутнённые истоки тюркскости. Тюркисты, даже приверженцы «тюрко-исламского синтеза», часто негодуют по поводу усиленной исламизации турецкого общества, называя это «арабизацией».

- Является ли тюркизм/пантюркизм частью идеологии турецкого государства, или, скорее, самодеятельностью тех или иных политических и общественных структур, которую, в зависимости от конъюнктуры, поддерживает или закрывает на нее глаза официальная Анкара? Различаются ли тюркистские (пантюркистские) идеи, транслируемые внутри Турции и вне ее пределов?

- Тюркизм/пантюркизм является официальной идеологией Турции. Это записано в основополагающих документах и отражено в государственной символике (например, на президентском штандарте). При этом, безусловно, тюркизм является одной из фундаментальных идей всего турецкого общества, не исключая и некоторые этнические меньшинства, например, лазов. Он постоянно присутствует, часто, вероятно, даже неосознанно, в идеологии всех политических сил страны – исламистов, левых и правых, либералов и кемалистов, не говоря об открытых националистах, которые делятся на целый ряд официальных политических партий, движений, а также разнообразных маргинальных групп.

Сложившиеся в Турции тюркистские идеи и представления активно транслируются вовне, в «Тюркский мир». При этом тюркисты-практики, за последние 30 лет получившие богатый опыт работы с братскими народами, так или иначе, корректируют представления, впитанные ими со школьной скамьи. Что, впрочем, вовсе не говорит о том, что в них угасает пантюркистский запал.

Например, один адепт тюркского единства, ещё в конце 1980-х гг. впервые попавший в СССР, рассказывал, что когда впервые в Москве он встретил этнического казаха, то долго не понимал, почему тот решительно отказывается называть себя турком. По итогам беседы он сделал вывод, что казах просто боится КГБ, поэтому не решается довериться турецкому брату. Теперь эти воспоминания вызывают у него смех. При этом у адепта нет никакого сомнения, что упорное отстаивание казахской, к примеру, идентичности, - дело временное.

Между прочим, на практику воплощения идеи «Русского мира» некоторые тюркисты указывали, как на пример того, как не следует поступать в деле строительства Тюркского мира. По их мнению, действовать можно только и исключительно добром и лаской, как, по их мнению, всегда, собственно, и действовали все без исключения турецкие государства за их долгую историю (представления эти могут показаться нам странными, но ведь большинство русских патриотов также уверены, что «Россия никогда не вела захватнических войн», а «если кому-нибудь и перепало, то они сами виноваты»).

- Являются ли инициативы Анкары по созданию надгосударственных структур, объединяющих тюркские государства, политической реальностью, или в них преобладает пиар- и политтехнологическая составляющая? Каковы реальные цели подобной интеграции?

- Полагаю, что когда у нас упорно говорят о том, что международные тюркские структуры – это дело рук Анкары, это неверная оценка происходящего. Современные пантюркистские проекты – в не меньшей степени результат усилий Баку и Нур-Султана. Турция, безусловно, ведущая тюркская держава, но участие других стран в этой интеграции - вполне осознанное и добровольное. Политическая реальность за этим проектом имеется. Конечно, пантюркистский романтизм 90-х ушёл в прошлое. Тогда в постсоветских тюркских республиках «тюркское» самосознание было уделом лишь небольшой части советской творческой интеллигенции. Теперь выросло уже два поколения людей, впитывавших тюркские идеи с детства. Поэтому сегодняшняя интеграция ведется на гораздо более серьёзных основаниях. Конечно, мощи, экономической и политической, для построения собственного геополитического проекта у Турана пока не хватает. Но нельзя не согласиться с тем, что мощь эта постепенно набирается.

- Карта тюркского мира, презентованная в 2021 г. Девлетом Бахчели президенту Эрдогану и включающая ряд российских регионов и бывших советских республик, изготовлена исключительно для внутреннего «употребления», или представляет собой наглядный план дальнейших действий Турции по укреплению своего влияния в этой зоне? Великий Туран – конструкт или реальность, хотя бы в интернете? При каких условиях он может стать реальностью?

- Девлет Бахчели – классический «серый волк», ветеран националистического движения Турции. Карта, которую он презентовал Эрдогану, не содержит ничего нового или оригинального. Такие карты публикуются, в том числе, в турецких школьных учебниках. В школах стран Организации Тюркских государств уже имеются попытки отказаться от обучения истории как истории отдельных народов и государств. Тюркский мир преподносится как единый исторический процесс.

При этом сам Девлет Бахчели является ярким примером дрейфа турецких националистов от классики противопоставления Тюркского мира трём главным врагам – России, Китаю и Ирану, к позиции: «Построить Великий Туран против России практически невозможно. Поэтому нужно строить его вместе с Россией». Примерно те же мысли всё чаще проскакивают в текстах тюркистов и в отношении Ирана и Китая. То есть мы имеем процесс трансформации тюркизма в одну из форм евразийства. Полагаю, единственным реальным планом по строительству Турана может быть только и исключительно вовлечение России в этот процесс. И не в виде российских тюркских регионов, а России в целом, рассматриваемой как продолжение «обрусевшей» Золотой Орды.

- Пропаганда ценностей через образование и культуру, типичная «мягкая сила» - каковы основные достижения Турции на этом направлении? Что дал россиянам «Великолепный век» и многочисленные турецкие сериалы из жизни современной Турции?

- Турция уделяет большое внимание собственной культурной и информационной политике. Интересно, что ведется она сразу по всем классическим моделям, возникшим ещё в позднеосманские времена. Тюркский проект, османский проект и панисламистский проект продвигаются одновременно, не мешая друг другу (хотя часто противореча друг другу по сути). Активно и творчески работают государственные структуры – Турецкое агентство сотрудничества и развития (TIKA), Агентство по делам зарубежных турок и родственных сообществ, государственный образовательный фонд «Маариф», Институт Юнуса Эмре, Международная организация тюркской культуры (ТЮРКСОЙ), множество общественных организаций, а также частные фонды, ассоциации и т.д.

Несомненно, международный имидж Турции серьезно улучшился за последние десятилетия. Однако это произошло, прежде всего, благодаря усилению мощи турецкого государства и экономики, независимой позиции Турции по большинству международных вопросов, военно-политическому усилению страны. «Мягкая сила» не играет в этом процессе самостоятельной роли, хотя может быть полезным помощником «жёсткого могущества». Как спецпропаганда во время войны (листовки с предложением вражеским солдатам дезертировать или сдаваться в плен), она эффективна только при условии общего военного успеха. Если его нет, как ни агитируй, ничего не получится.

Турецкое кино делает серьезные успехи на рынках цивилизационно близких стран – в Азии, Африке и Латинской Америке, и, что занятно, в России. Это отличный способ продвигать собственный образ и ценности, нам в этом отношении нужно брать с турок пример.

- Заметны ли обратные процессы – идеологического, политического и культурного влияния России на Турцию?

- Турция очень хорошо знакома с русской классикой, любит и ценит её. В любом турецком книжном магазине на полках вы встретите в изрядном количестве новые переводы Пушкина, Куприна или Маяковского, не говоря уж о Толстоевском. Практически никакого представления о современной русской литературе, а также о кинематографе, музыке в Турции нет (речь, разумеется, о массовом читателе/зрителе, а не о специалистах). Отмечу активную в последнее время работу на этом направлении отделения Россотрудничества, знакомящего турецкую публику с российской культурой.

В целом Россия для Турции – очень привлекательная и интересная страна, со всех точек зрения, потенциал роста влияния у нас здесь огромный, было бы желание и средства его продвигать.

Об идеологическом влиянии говорить трудно, так как по-прежнему в России не просматривается какая-либо государственная идеология и даже её признаки. Мы имеем коктейль из отдельных образов и идей разных эпох, никак друг с другом не связанных. При этом совсем не обязательно идеологию провозглашать официально. Надеюсь, в современных условиях мы будем двигаться в этом направлении более осознанно. Будем вынуждены.

- Как отразилась победа азербайджанской стороны в последней войне за Карабах (2020 г.), достигнутая при поддержке официальной Анкары, на популярности Турции и пантюркистской идеологии в России?

- Победа в Карабахе, безусловно, придала некоторый импульс тюркской интеграции. По крайней мере, это была первая в истории военная победа, достигнутая в какой-то степени благодаря тюркской взаимоподдержке. Не могу сказать, насколько это повлияло на российских тюрок в целом, но среди идейных тюркистов царила настоящая эйфория, которая отчасти продолжается до сих пор. Карабахская война также породила миф о тюркском чудо-оружии - «Байрактаре». В начале событий на Украине в пантюркистских дискуссиях в соцсетях встречалось некоторое недоумение: почему же не применяют «Байрактары»? Ведь давно бы уже разгромили москалей! Это явление связано далеко не с конкретным БПЛА, это вера в «тюркское чудо».

- Представляет ли тюркистская идеология угрозу национальной безопасности России на современном этапе, или является пропагандистской страшилкой, призванной отвлечь внимание экспертного сообщества и широкой общественности от более опасных угроз? При каких обстоятельствах и условиях тюркизм может стать такой угрозой? 

- Тюркизм – растущий и развивающийся проект. В своих антироссийских формах (а они пока в целом преобладают) он, безусловно, представляет определённую угрозу.  Однако только в том случае, если Россия будет заниматься исключительно реагированием на чью-нибудь уж совсем уж явно антигосударственную деятельность и на всякий случай запрещать или не рекомендовать нашим российским тюркам участвовать в тех или иных мероприятиях.

На мой взгляд, Россия совершенно точно обладает всеми возможностями и средствами для того, чтобы превратить тюркизм в дружественную России силу, формировать его повестку и даже «возглавить». При этом средств и усилий на это много не нужно. Нужна воля и творческая инициатива. А вот с этим у нас иногда возникают «перебои».

На главной странице сайта: карта Великого Турана

Беседовала Яна Амелина