Может ли Южный Кавказ стать регионом мира?

Политика

В сентябре 2023 года Азербайджан восстановил военный и административный контроль над всей территорией непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, в соответствии с указом её последнего президента Самвела Шахраманяна прекратившей своё существование с 1 января 2024 года. Основные военные успехи были достигнуты азербайджанской армией ещё в ходе «44-дневной войны» осенью 2020 года. Сугубо временный характер новой линии разграничения сторон был очевиден изначально, равно как и предельно ограниченные функциональные возможности российского миротворческого контингента, размещённого в Нагорном Карабахе в соответствии с заявлением президентов России, Азербайджана и премьер-министра Армении, подпись под которым, несмотря на публичную риторику последнего, никто не отзывает[1]. Подписанное после занятия азербайджанской армией всей южной приграничной с Араксом полосы, после падения Гадрута и Шуши (что открыло азербайджанской армии прямую дорогу на Степанакерт), оно позволило прекратить активные боевые действия, принявшие к тому времени для армянской стороны крайне неблагоприятный характер.

Исход в сентябре 2023 года армянского населения Нагорного Карабаха подвёл черту под 35-летней истории Карабахского движения, о котором большинство граждан тогда ещё Советского Союза узнали ещё в феврале 1988 года – после того как внеочередная сессия народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области обратилась к Верховным Советам в Москве, Ереване и Баку с просьбой рассмотреть вопрос о передаче края из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. Несмотря на чувствительные поражения в ходе «первой» Карабахской войны 1991-1994 гг., в Азербайджане никогда не скрывали своей конечной цели обретения полного контроля над утраченными территориями политико-дипломатическим, либо же военным путём, укрепляя армию и другие силовые структуры, а также формируя выгодный для себя политико-дипломатический фон, в том числе через подписание в 1994 г. «Контракта века» с последующим формированием транспортно-логистической инфраструктуры в обход армянской территории. Надо признать, в этом Азербайджан немало преуспел, получив в конечном итоге поддержку (каким бы дискуссионным ни показался иному читателю данный тезис), в том числе и из Еревана, от правительства Никола Пашиняна, последовательно и целенаправленно работающего на «декарабахизацию»[2] как внешнеполитической, так и внутриполитической повестки. Едва ли это стало сюрпризом для наблюдателей, имевших реальное представление о деятельности бывшего главного редактора газеты «Айкакан Жаманак», уличного оппозиционного активиста, а затем депутата парламента до того, как он стал известен далеко за пределами страны, будучи вознесённым в кресло главы правительства бурными событиями весны 2018 года, которые правильнее было бы назвать не «бархатной революцией», а «бархатной передачей власти»[3]. Фактический развал, не без деятельного участия «революционной» армянской власти, переговорного процесса под эгидой Минской группы ОБСЕ стал немаловажным фактором начала Азербайджаном военных действий в сентябре 2020 года, приведших к кардинальному слому установившегося в мае 1994 года по итогам «первой» карабахской войны статус-кво, худо-бедно продержавшегося около четверти века.

По окончании военных действий, а особенно после начала специальной военной операции на Украине, американцы и европейцы начали активно внедряться в переговорный процесс, исходя из соображений обострившегося геополитического противоборства, торпедируя посреднические усилия Москвы. «В документах, которые были подписаны в ноябре 2020 года и в последующих документах, территория Карабаха была охарактеризована как зона ответственности российского миротворческого контингента. И было понимание между лидерами трёх стран, что на тему статуса ещё предстоит продолжить переговоры, чтобы окончательно этот вопрос согласовать. И каково же было наше удивление, когда осенью 2022 года, где-то в Праге по-моему, [президент Франции] Макрон проводил конференцию Европейского политического сообщества, куда не пригласили нас и украинцев, но там были армяне и азербайджанцы, и Макрон вместе с Мишелем предложили им встретиться, и на встрече они одобрили документ, в котором было сказано, что Азербайджан и Армения признают территориальную целостность друг друга в полном соответствии с Алма-Атинской декларацией 1991 года, в каковой было сказано: все новые независимые государства имеют границы, совпадающие с административными границами союзных республик СССР. То бишь Карабах в границах Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Мы не знали о том, что такое объявление готовится, и когда оно прозвучало, мы сделали вывод…, что вопрос о статусе Карабаха закрыт, закрыт лично премьер-министром Армении. И вот там-то как раз Макрон был… то, что хотят наши западные коллеги, чтобы только на их территории был подписан мирный договор – это факт…», – рассказал министр иностранных дел России Сергей Лавров на пресс-конференции, посвящённой основным дипломатическим итогам 2023 года[4].

В этом контексте вовсе неудивительно, что первоначальный оптимизм относительно скорых перспектив выхода хотя бы на рамочный договор или иной взаимно согласованный, будь то в Москве, Тбилиси, Брюсселе или Вашингтоне, сменились более скептическими оценками. Это не отменяет известных шагов навстречу друг другу, таких, как ноябрьское совместное заявление Администрации президента Азербайджана и Аппарата премьер-министра Армении, позволившее произвести обмен военнопленными и снять возражения Еревана на проведение в Баку международного климатического саммита COP-29[5]. Однако оптимистические ожидания вновь оказались преждевременными, ибо комплекс армяно-азербайджанских противоречий на Кавказе отнюдь не исчерпывается закрытым на длительную перспективу «карабахским вопросом» (по крайней мере, так представляется большинству наблюдателей).

В недавнем программном интервью, выдержанном в весьма жёстком стиле[6], президент Азербайджана Ильхам Алиев вновь перечислил вопросы, которые официальный Баку намерен решать по праву победителя. И это и вполне предсказуемый категорический отказ отходить с позиций на условной границе, занятый в мае 2021 и в сентябре 2022 года, «потому что граница должна быть определена». По мнению азербайджанского лидера, любые претензии Еревана безосновательны, так как на де-факто существующей линии разграничения сторон нет никаких населенных пунктов. Заключение мирного соглашения с Арменией не должно зависеть от вопроса делимитации границы, считает Алиев, в том числе и потому, что пока Баку не завершил делимитацию границ и с другими соседями, в том числе и с дружественной Грузией, где, напомним, остаются поводы для разногласий в районе древнего монастырского комплекса Давида Гареджи. «Армения… держит под оккупацией наши села, и это недопустимо. Считаю, в конце этого месяца пройдет заседание [межправительственной – Прим. авт.] комиссии, на которой будет внесена ясность по поводу этого вопроса… Села должны быть возвращены нам. Можно прийти к договоренности и в результате работы комиссии, связанной с анклавами. То есть считаю это вполне логичным подходом», – отметил Алиев. Заявляя некоторое время назад о признании Азербайджана в границах бывшей советской республики площадью 86,6 тыс. кв. километров (что само по себе довольно странно – хотя бы потому, что количество квадратных километров может меняться и в силу естественных причин – например, по мере обмеления Каспия), Никол Пашинян, очевидно, имел в виду и эти небольшие «островки», позволяющие контролировать дороги, связывающие Араратскую долину с Грузией, а также с Сюником и Ираном.

Если ранее военный контроль над Карабахом давал Еревану некоторую свободу действий в спорных политико-правовых вопросах, то сегодня правительство Никола Пашиняна пытается «зацепиться» за административные границы советского периода, предлагая отталкиваться от карт Генерального штаба Вооружённых Сил СССР 1970-х годов. Но вот в Баку, выясняется, едва ли склонны с этим соглашаться, ставя под вопрос, то, что там называют передачей Армении в XX веке «по частям «азербайджанских земель», в том числе – Еревана и Сюника. С южным регионом связан ещё один конфликтный узел, обусловленный стремлением заинтересованных сторон обзавестись экстерриториальным «Зангезурским коридором», связывающим по кратчайшему маршруту основную территорию Азербайджана, Нахичеванскую Автономную Республику и Турцию: «Прежде всего, они должны предоставить нам беспрепятственный проход на участке между Зангеланом и Ордубадом. Это их обязательство... грузы, граждане и автотранспортные средства, следующие из Азербайджана в Азербайджан, должны проходить свободно, не подвергаясь каким-либо досмотрам и не привлекаясь к таможенному администрированию… Люди и грузы из Азербайджана в Азербайджан должны проходить без какой-либо проверки. В противном случае Армения навсегда останется тупиком. Если упомянутый мною маршрут не будет открыт, то мы не намерены открывать границу с Арменией в каком-либо другом месте. То есть, таким образом, они получат от этого больше вреда, чем пользы».

Известно, что различные варианты транспортного сообщения через Мегри неоднократно дискутировались в ходе переговорного процесса между Баку и Ереваном под эгидой Минской группы ОБСЕ. Обсуждавшиеся тогда варианты были куда более приемлемыми для армянской стороны, однако утрата Карабаха, вкупе с деградацией ключевых систем национальной безопасности с неизбежностью поставило под угрозу безопасность Сюника. Как отмечал вице-премьер правительства РФ Алексей Оверчук, в силу отсутствия у Еревана чёткой позиции относительно работы региональных коммуникаций Зангезурский участок Международного транспортного коридора «Север – Юг» в настоящий момент не рассматривается[7]. Гипотетическое открытие железнодорожного (через Мегри), а также автомобильного (через Сисиан, как это было в советское время) сообщения означало бы преимущественный контроль Азербайджана над югом Армении, в не столь уж отдалённой перспективе ведёт к смене этноконфессионального состава населения региона.

Невозможно не обратить внимания на употребление Ильхамом Алиевым географических терминов, в том числе на территории Армении, исключительно в тюркской огласовке. Упоминает он и о картах «Азербайджанской Демократической Республики» 1918-20 гг., отражающие максимально широкие территориальные притязания прикаспийской республики на Кавказе. Действующий Основной закон Азербайджана прямо отсылает к принятому 18 октября 1991 года Конституционному акту «О государственной независимости Азербайджанской Республики», где записано, что «27-28 апреля 1920 года РСФСР…, оккупировала территорию суверенной Азербайджанской Республики, насильственно свергла законно избранные органы власти и положила конец независимости, достигнутой ценой огромных жертв азербайджанского народа», вслед за чем «Азербайджан, так же как и в 1806-1828 годах, вновь аннексирован Россией». Соответственно, нынешняя Азербайджанская Республика является правопреемником на Азербайджанской ССР, а «мусаватистской» республики 1918-20 гг., находившейся в состоянии острого конфликта с соседней Арменией (границ с которой просто не было), а также с армянами Нагорного Карабаха.

Использование исторических нарративов, зачастую трактуемых весьма вольно и призванных легализовать ту или иную политико-правовую конструкцию, на этот раз нацелено на закрепление статус-кво, сложившегося по итогам военных действий 2020-2023 гг. Как упоминалось выше, в последние четверть века в Баку эффективно работали над формированием благоприятных военных и политико-дипломатических реалий, позволивших не только радикально поменять статус-кво, но и всерьёз задумываться о путях дальнейшей экспансии. Не приходится сомневаться, что очередные новации не заставили себя долго ждать. По словам министра иностранных дел Армении Арарата Мирзояна, в проекте мирного соглашения, которым до сих пор обменивались Ереван и Баку, не предусмотрены конституционные изменения, однако Баку видит проблемы в Декларации независимости Армении: «Они озвучили это, сочли это проблемой и представили юридические вопросы. Соответственно, мы сочли проблематичными их формулировки». В преамбуле действующей Конституции Армении упоминается принятая в августе 1990 года Декларация независимости, в которой, в свою очередь, упоминается совместное Постановление Верховного Совета Армянской ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 года «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха»[8]. Кроме того, в соответствии с пунктом 11 документа, «Республика Армения выступает за международное признание геноцида армян 1915 года в Османской Турции и Западной Армении».[9] Едва ли по случайному совпадению, 19 января Пашинян в очередной раз заявил о необходимости принятия в Армении новой Конституции, что может трактоваться в контексте окончательной «декарабахизации» внутренней и внешней повестки, а заодно – од отказе от всего что могло бы вызвать раздражение в соседней Турции.

Переживаемое армянским обществом глубокое национальное унижение, апатия и фрустрация, нагнетаемая атмосфера ненависти и «охоты на ведьм», рост радикальных настроений является одним из факторов снижения уровня армяно-российского политического и военного взаимодействия. Возможный выход Армении из структур ОДКБ, вывод 102-й военной базы и пограничников может породить на территории небольшой страны воспроизводство элементов «сирийского сценария», при котором отдельные части национальной территории по факту контролируется соседями, иными международными игроками и даже их отдельными структурами, либо же является «серой зоной».

Среди прогнозов американского аналитического центра Stratfor на 2024 год – вероятное возобновление боевых действий между Арменией и Азербайджаном: «…риск вспышек или возобновления полномасштабной войны остаётся высоким, поскольку Азербайджан стремится сохранить рычаги давления на Армению». В расчёте на крепнущие связи с Западом, Ереван будет стремиться к мирным договорённостям с Баку, однако разногласия по поводу порядка и механизмов функционирования региональных транзитных коридоров будут по-прежнему препятствовать переговорам. После победы Алиева на выборах 7 февраля Баку продолжит наращивать военный потенциал в приграничных районах, готовя вторжение и стремясь обзавестись дополнительными рычагами в переговорном процессе. В случае отсутствия в ближайшие месяцы того, что в Баку сочтут прогрессом, велик риск обострения на южных границах Армении в летний период[10].

Ереван не отказывается от «мирной повестки», даже если Баку будет от неё отходить, заверяет Никол Пашинян, делая акцент не столько на отношения не столько с Россией, сколько с Турцией и Азербайджаном: «Именно здесь все вопросы и здесь ответы на все вопросы»[11].  В условиях прогрессирующей слабости ключевых государственных институтов (будь то национально-государственная символика, церковь или армия, зачастую подвергаемые прямым либо завуалированным атакам со стороны действующей власти и аффилированных с нею сила) попытки радикального «переформатирования» армянской государственности на принципиально иных основаниях чреваты нестабильностью и ростом гражданского противостояния. В то же время, социально-политическая стабильность в Азербайджане, камуфлируемая националистическим дискурсом с элементами экспансионизма, может быть поставлена под сомнение по мере дальнейшего «осыпания» мирового порядка[12], в ситуации растущей мировой и региональной турбулентности и попыток заинтересованных сил удержать ускользающее глобальное доминирование. Показные пикировки между официальным Баку и структурами коллективного Запада (США и Европы) отнюдь не отменяют плотного вовлечения транснациональных структур в политико-экономическую ткань прикаспийской страны[13], что может иметь неоднозначные последствия для «меридиональных» коммуникационных проектов, таких, как Международный транспортный коридор «Север – Юг». Военная эскалация на Ближнем Востоке, одним из ключевых элементов которой является противостояние между Израилем и Ираном, всё больше вовлекает в свою орбиту сопредельные регионы, включая бывшее советское Закавказье. Другим тревожащим моментом являются активные усилия коллективного Запада по вытеснению России из Закавказья, сопровождаемое, в частности, ростом этнического радикализма и инфильтрацией чуждых местным народам политико-идеологических конструктов[14].

Российская дипломатия неизменно выступает за примат региональных механизмов решения региональных проблем и противоречий. Применительно к Кавказскому региону речь идёт, в частности, о консультационном формате «три плюс три», включающей Азербайджан, Армению и Грузию, а также Российскую Федерацию, Турецкую Республику и Исламскую Республику Иран. Кардинальные изменения в структуре безопасности региона не отменяют значения взаимовыгодных торгово-экономических связей и трансграничных коммуникационных проектов, таких, как Международный транспортный коридор «Север – Юг». Вместе с тем, разнонаправленные геополитические интересы региональных и внешних игроков, прямо влияющие на непростые социально-политические трансформации в регионе, удерживают от оптимизма относительно скорого превращения Южного Кавказа в зону мира – даже если некий документ о нормализации отношений между Баку и Ереваном приобретёт-таки формально-правовой статус.

Андрей Арешев - политический обозреватель, эксперт Фонда стратегической культуры, член Клуба друзей Фонда Горчакова

Примечания: