Казань: «колумбайн» как частный случай «пиплхейта»

Аналитика

Утром 11 мая в казанскую гимназию №175 вошел 19-летний Ильназ Галявиев, окончивший ее четыре года назад. Он открыл огонь из дешевого автоматического дробовика Hatsan ESCORT, застрелив девять человек (семерых школьников и двух учительниц) и ранив около двух десятков, включая семи-, восьми- и девятилетних учеников. Состояние раненых - от среднего до тяжелого.

4 мая Галявиев открыл в Телеграме канал под названием Бог. 6 мая он разместил в нем несколько сообщений.

Перед тем, как расстрелять подростков, он опубликовал селфи в черной маске с надписью «Бог» и комментарием.

После расстрела в школе он, вопреки собственному обещанию, сдался силовикам. Короткое видео первого допроса преступника поражает экспрессией и безумием. Если убрать ненормативную лексику, то Галявиев, корчась и матерясь, проорал, что

Я осознал себя богом не сразу, ***. Месяца два назад я это осознал, ***. А летом у меня начал пробуждаться монстр, ***. Я *** всех начал ненавидеть конкретно, ***. Я всегда *** всех ненавидел, ***! И еще больше начал ненавидеть, ***!

Все это звучит как бред сумасшедшего, и, скорее всего, отчасти им (в медицинском смысле) и является. Показательно, однако, что молодой человек, устроивший «колумбайн» (безмотивный школьный расстрел) в своей бывшей школе, использовал строго определенные слова и выражения, характерные для деструктивной субкультуры «колумбайнеров». «Я - Бог», «я чувствую себя богом», - неоднократно писал актор расстрела в американской школе «Колумбайн» Эрик Харрис.

Именно эта трагедия, произошедшая 20 апреля 1999 г. (погибло 12 учеников, учитель, а также нападавшие Харрис и Дилан Клиболд, застрелившиеся сами), положила начало данной деструктивной субкультуре. Обозначение «колумбайн» стало нарицательным, а большинство последователей Харриса и Клиболда в США и других странах мира повторяли их преступление, копируя все вплоть до внешнего облика и одежды своих кумиров.

Наиболее известный российский последователь «колумбайнеров», 18-летний «керченский стрелок» Владислав Росляков, 17 октября 2018 г. устроил бойню в Керченском политехническом колледже, превзойдя их «результат»: погибло 20 студентов и преподавателей, сам преступник застрелился. На его футболке было написано слово «Ненависть». Она же переполняла Харриса и Клиболда.

Убить как можно больше людей и совершить суицид - часть «колумбайнерского» канона. Фраза о «биомусоре» отсылает не только к «колумбайнерам», но и к другой, не менее деструктивной молодежной субкультуре - т.н. пиплхейту, т.е. человеконенавистничеству, в свою очередь, взаимопересекающейся с «ультраправым» (неонацистским и гитлерофильским) движем. Излишне упоминать, что т.н. «буллинг», на который любят ссылаться в попытках оправдания таких преступлений, не имеет к ним никакого отношения.

Ни на своем телеграм-канале, ни на допросе Ильназ Галявиев не объясняет, почему он расстрелял ни в чем не повинных и явно не знакомых ему школьников. Это естественно: «колумбайны» и пиплхейт не имеют конкретных причин и разумных обоснований. В их  основе лежат два принципа: «чистая» ненависть и насилие ради насилия. Жертвой такого подхода может стать любой. Именно поэтому подобные деструктивные субкультуры представляют огромную общественную опасность.

Трагедия в Казани убедительно продемонстрировала, что решением проблемы «колумбайнов» станет не усиление мер безопасности в учебных заведениях (или уж, во всяком случае, не только оно), но признание этой деструктивной субкультуры террористической со всеми вытекающими из этого последствиями для ее сторонников и проколумбайновского лобби, пытающегося оправдать «скулшутеров».

Ответственность за принадлежность к «колумбайнерам» и/или попытки оправдания их действий должна наступать по «террористическим» статьям УК. «Простой интерес»  к «колумбайнерству», пиплхейту, различным маньякам и серийным убийцам, не говоря уже о пропаганде их деяний, чем занимаются многотысячные паблики вКонтакте и тг-каналы, нетерпим в здоровом обществе. Контакт должен быть полностью зачищен от деструктивного контента, анонимность в интернете - исключена, а работа с молодежью - наконец-то превратиться из формальности в реальность.

Лишь тогда мы сможем сказать, что из трагедии в Казани извлечены уроки. Но погибших это, к сожалению, не вернет.