«Изучать ислам, чтобы лучше понимать сограждан»

Религия

О. Иоанн Васильев: «В Казанской семинарии должна быть создана собственная исламоведческая школа»

1 июля 2016 года в Казанской духовной семинарии была открыта кафедра исламоведения. Возможность и необходимость ее появления, о которых говорилось еще в 2014 году, когда в Татарстанской митрополии Русской Православной Церкви задул ветер долгожданных перемен, неожиданно материализовались. Что собой представляло изучение ислама в православных учебных заведениях России в дореволюционное время, что оно представляет собой сегодня, как будет развиваться исламоведение в стенах православного учебного заведения - об этом в интервью Кавказскому геополитическому клубу рассказывает заведующий кафедрой исламоведения Казанской православной духовной семинарии о. Иоанн Васильев.

- О. Иоанн, расскажите об опыте функционирования кафедр исламоведения в православных учебных заведениях России сегодня.

- Мне неизвестен никакой иной опыт их функционирования, кроме того, который имею лично я. Опыт этот начался в конце 2012 года, когда в стенах Ставропольской Духовной семинарии было решено открыть кафедру исламоведения. Тогда администрация духовной школы хотела просто присовокупить к предметам, традиционно изучаемым в семинариях, так сказать, «исламский компонент».

Каким он должен быть, как его можно (и можно ли вообще с практической точки зрения) внедрить, за счет каких кадров – все это оставалось неясным. Мне пришлось тогда не только заявить о необходимости создания именно специальной кафедры, но и отстаивать ее нужность и жизнеспособность. Многие считали, что она вообще не нужна, как не нужны какие-то специальные предметы, посвященные изучению ислама. Эти люди считали, что достаточно тех часов, которые даются на изучение ислама в курсе истории религий.

Когда же кафедру таки учредили и я, как единственный человек в Ставропольском крае (и даже, возможно, во всей РПЦ), имеющий соответствующее образование и специализацию, возглавил ее, начались трудности различного рода. Кафедра не получала никакого финансирования, никакой административной поддержки, ее судьбой и нуждами никто практически не интересовался.

Состояла кафедра из меня и еще трёх, а затем двух людей, не имеющих никакой специальной подготовки, не то что образования. Не удалось даже выбить деньги на создание специальной библиотеки по исламоведению. Как результат, за четыре года студентами не было написано ни одной дипломной работы по исламоведческой тематике, поскольку у них не было литературы, изучая и опираясь на которую можно было бы начинать научную работу.

Что касается собственных научных изысканий, то за эти годы мне все же удалось написать и подготовить к изданию труд «Богословские основания для межрелигиозного диалога в исламской традиции» (2014). Эта работа получила высокую оценку и положительные рецензии со стороны целого ряда известных российских арабистов и исламоведов. Создавалась она в экстремальных условиях, когда научную литературу приходилось заказывать за собственные деньги или получать в дар от старших коллег-арабистов по почте, поскольку я работал в отрыве от соответствующей научной среды, которая имеется по преимуществу лишь в Москве и Петербурге.

Затем встал вопрос издания работы, и, несмотря на то, что Ученый совет и администрация семинарии решили ее издать, дальше решения дело не продвинулось. Спонсоры, даже те, кто щедро жертвовал на строительство храмов и часовен, на издательскую деятельность денег не дали, несмотря на то, что деньги, необходимые на издание, были просто грошами в сравнении с тем, что они давали на строительство. Очевидно, так случилось вследствие непонимания важности науки и просвещения в деятельности Церкви, а также потому, что забываем простую истину - мы созидаем сердца, а не кирпичные кладки, которые легко рушатся, как это показал 1917 год.

Как тут не вспомнить великого арабского поэта Абу Аля аль-Маарри (973-1057), сказавшего:

                    …Люди двух сортов на земле:

                    Одни ваяют замки из камня,

                    другие сердца созидают человеческие.

Возможно, работа не была бы издана вовсе, если бы не помощь архиепископа Пятигорского и Черкесского Феофилакта.

Осенью 2015 года кафедра в Ставропольской семинарии была и вовсе упразднена. С ее упразднением ушли из учебной программы и все предметы, связанные с изучением ислама, а я как преподаватель остался безработным.

- А что представляло собой исламоведение в православных учебных заведениях в Российской империи?

- Мне как исследователю сложно ответить на этот вопрос, поскольку я лично им специально не занимался, а он требует специального академического исследования - работы в архивах и пр.

Если же попытаться ответить в двух словах, то можно сказать, что оно было двусоставным. Первичной всегда была профессиональная, научная подготовка, то есть изучение арабского и других восточных языков, а также языков народов России, в том числе татарского, работа с источниками. Но изучение не ограничивалось исключительно научной сферой, а имело и прикладную задачу – осуществлять миссионерскую работу.

- В дореволюционную эпоху изучение ислама в православных учебных заведениях преследовало прикладную задачу – для его критики и полемики с мусульманским духовенством, преследуя миссионерские цели. В Казанской духовной академии даже кафедра именовалась «Кафедра противомусульманских миссионерских предметов». Но это было в то время, соответствовало своей эпохе и потому вполне объяснимо. А сейчас какие задачи стоят перед исламоведением в православной семинарии?

- В плане преподавательской деятельности задачи пока могут быть весьма скромные, поскольку учебный план предполагает ничтожно малое количество часов на исламоведческие предметы. Дело в том, что мы ограничены в своих действиях установлениями учебного комитета. Пока что на исламоведческие предметы у нас в Казанской семинарии отводится примерно 17 пар на бакалавриате и 25 пар в магистратуре. В этой связи задача состоит в том, чтобы сообщить студентам необходимый минимум знаний об исламе.  Приоритетом я бы назвал научную деятельность: издание монографий, научных статей, а также учебных пособий.

- Кафедра исламоведения в Казанской православной духовной семинарии пока существует всего один месяц. Каков ее преподавательский состав? Какие дисциплины планируется преподавать семинаристам?

- Сейчас на кафедре, включая меня, имеется четыре преподавателя. Профильное образование имеет еще один преподаватель, точнее, преподавательница, являющаяся выпускницей Казанского федерального университета. Еще двое имеют начальное знание арабского языка и ислама и сейчас активно занимаются самосовершенствованием.

Преподаваться будут арабский язык, основы исламоведения, ислам в современном мире. В будущем планируем изучать татарскую литературу, культуру и язык.

- Насколько нам известно, ни в одном из мусульманских учебных заведений России нет кафедры христиановедения. Курсы по общему религиоведению читаются, но отдельного преподавания дисциплин по истории и учению христианства не ведется. А вот в православных учебных заведениях, как мы теперь видим, планируется преподавать исламоведческие курсы. Для чего это нужно?

- Это нужно для того, чтобы лучше понимать сограждан, живущих с тобой бок о бок, но имеющих другой культурный код, другую систему ценностей и убеждений. Человек, ценностные ориентиры и поведение которого тебе понятны, уже не вызывает никаких фобий, исчезает или, по крайней мере, уменьшается уровень отчуждения, иногда даже враждебности.

- Существует ли в Бурятии или Калмыкии в местных православных семинариях курсы по буддизму?

- К сожалению, этого я не знаю.

- Понятно, что сейчас в Казанской семинарии идет процесс становления исламоведения, и говорить о каких-то достижениях просто из-за кратковременности функционирования кафедры не получается. Но если мы посмотрим в будущее, каким бы Вы в идеале видели исламоведение в Казанской семинарии? Каким оно должно стать?

- Хорошим (улыбается)… Вы знаете, сложно говорить о том, что может быть в идеале. Как там у Пушкина: «На модном слове «идеал» тихонько Ленский задремал». Я бы сосредоточился на том, что возможно. Возможно сделать, осуществить как, в глобальном смысле, в масштабе всей РПЦ, так и на местном уровне, например, здесь, в Казани. Пространство и уровень этого возможного прямо пропорциональны тому, что Церковь готова вложить в исламоведение, ведь, как говорил один король в пьесе Шекспира, «из ничего ничего и выйдет».

Заведующий кафедрой не должен стоять на ушах, пытаясь сделать хоть что-то из абсолютного вакуума, как это было в моем опыте прежде. По-хорошему, в Казанской семинарии должна быть создана своя собственная исламоведческая школа на основах строго научных, а не миссионерских. Но для этого нужны годы. Нужно вырастить кадры из молодых семинаристов, а это невозможно, когда на арабский язык отводится лишь 18 пар в магистратуре. Должно сложиться специальное отделение, где желающие из семинаристов (пусть их будет поначалу два-три человека) могут со 2-3 курса посвятить свое обучение в семинарии востоковедению.

Пока мы этого не имеем. Значит, единственный выход – это теснейшее взаимодействие с передовыми востоковедческими отделениями вузов России. Но здесь мы сталкиваемся с важным вопросом: а готовы ли и хотят ли эти вузы и работающие там специалисты помогать нам?..

-  О. Иоанн, Вы фигура новая для Казани, поэтому расскажите немного о себе.

- Я выпускник Ставропольской духовной семинарии, выпускник Института стран Азии и Африки МГУ, магистр востоковедения. По специальности арабист. Сфера моих научных интересов – исламоведение и в особенности корановедение как основа и позвоночник любого направления в исламоведении. Пять лет был преподавателем Ставропольской семинарии, из них четыре года возглавлял кафедру исламоведения.

Летом 2016 года переехал в Казань, где митрополитом Казанским и Татарстанским Феофаном мне было поручено возглавить новообразованную кафедру исламоведения в Казанской семинарии. Владыка Феофан – один из самых прогрессивных и деятельных архиереев нашей Церкви, и вся преподавательская корпорация Казанской семинарии  возлагает на него большие надежды по развитию казанской духовной школы вплоть до уровня академии.

- Православный священник может хорошо разбираться в теологии ислама?

- Этот вопрос несколько провокационный. Он чем-то сродни вопросу о том, может ли негр (как показано в фильме «Терминатор-2») или чеченец, к примеру, быть изобретателем или инженером… Конечно, может, если приложит достаточные усилия и решит посвятить этому жизнь.

Истории известны люди разных конфессий и убеждений, которые были превосходными арабистами и исламоведами, имена которых навечно вписаны золотыми буквами как в историю арабистики, так и в историю исламоведения.

Исламоведение – это часть арабистики. Арабистика – это наука, изучающая всю совокупность арабского наследия во всех сферах человеческой жизни. В науке же основным принципом научной методологии является принцип верифицируемости научных данных. То есть, проще говоря, если ты заявляешь, что ислам или отдельный исламский авторитет учит так-то, то ты должен предоставить аппарат ссылок на арабский первоисточник (сборник хадисов, комментарий Корана и т.д.), подтверждающий твое утверждение. Этой методологией, а также необходимыми для ее применения знаниями может овладеть любой человек, имеющий к тому талант и прилагающий ради этой цели усилия.

- Желаем воплотить все Ваши замыслы. Удачи Вам в педагогической и научной работе!

Фото на главной странице сайта: о.Иоанн Васильев, с сайта www.blago-kavkaz.ru