«Идея «арабского НАТО» красива, но на деле труднореализуема»

Политика

Ракетно-бомбовый удар Израиля по катарской столице - Дохе в начале сентября запустил дискуссию в арабском мире. Страны региона снова обсуждают необходимость создания оборонительного альянса. Эксперт Фонда стратегической культуры Андрей Арешев в интервью каналу The Expert дал оценку этому процессу.

- Недавно Египет выступил с инициативой создать в регионе арабский аналог НАТО. Каковы перспективы появления такого оборонительного союза?

- Действительно, 15 сентября на саммите Лиги арабских государств (ЛАГ) и Организации исламского сотрудничества (ОИС) в Дохе министр иностранных дел Египта Бадр Абдельатты предложил подумать о создании на Ближнем Востоке коллективных сил по образцу НАТО со штаб-квартирой в Каире, однако эта идея не нашла поддержки со стороны монархий Персидского залива, в частности Катара и ОАЭ. Предполагаемые силы быстрого реагирования могли бы быть задействованы для защиты подвергшегося нападению любого арабского государства. Каир готов выделить для них 20 000 спецназовцев.

Здесь стоит напомнить, что 10 лет тому назад, в 2015 году, на пике экспансии запрещённой в России террористической группировки «ИГ» в Ираке и Сирии, Египет уже пытался «возродить» Договор ЛАГ о совместной обороне 1950 года путём создания объединённых арабских вооружённых сил. Изначально эта идея даже получила поддержку, впоследствии разногласия по поводу руководства и финансирования сделали её реализацию невозможной.

Вот и на этот раз, по словам некоего высокопоставленного дипломата, на которого ссылается Middle East Eye, Саудовская Аравия хотела взять командование предполагаемыми силами на себя, в то время как египтяне утверждали, что в военных вопросах у них опыта больше. Президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси, продвигавший идею создания «единого фронта для защиты национальной безопасности арабских государств», якобы покинул Доху «глубоко разочарованным». Содержание его кулуарных переговоров с главами внешнеполитических ведомств государств Персидского Залива огласке не предаётся, но судя по отсутствию позитивной реакции, предложение Каира не нашло поддержки, что вовсе не удивительно.

Отдельно хочу отметить: пространство  арабского мира лишено всякой политической гомогенности, без которой любые альянсы и другие формы интеграции, в том числе экономической, практически нереализуемы. Главная причина - современные арабские государства стали продуктом постколониальной западной системы координат. Она же изначально не предполагает объединения стран даже перед лицом казалось бы общих угроз. Навязанная модель "нация-государства" еще долго не приживется на Востоке.

- Против кого могли бы быть направлены объединенные усилия? Касается ли это только Израиля?

- Действительно, в первую очередь речь идёт о реагировании на угрозы, провоцируемые действиями Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) в Газе, представляющие серьёзную угрозу национальной безопасности крупнейшей арабской стране Ближнего Востока. Стихийный переход на египетскую сторону границы сотен тысяч беженцев, потерявших в буквальном смысле слово всё, оказавшихся между жизнью и смертью, грозит непредсказуемыми последствиями.

Помимо роста протестных настроений, неминуемо воспрянут радикальные террористические группировки на Синае, ареал действия которых вплотную примыкает к густонаселённой столичной агломерации Каира. Вероятно, Египет надеялся на конкретные шаги или хотя бы на чёткое требование прекращения геноцида в Газе и неприятие любого насильственного перемещения палестинцев на север Синайского полуострова, однако участники саммита в Дохе договорились лишь о созыве заседания Военного комитета Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и Совета обороны стран Персидского залива, что выглядит как попытка спустить египетскую инициативу на тормозах.

Немаловажно для Каира также изменение региональных балансов: в условиях явного охлаждения отношений с администрацией Трампа, чреватого в том числе урезанием военной помощи, правительство ас-Сиси развивает военно-технические связи с Китаем и Турцией, а также стремится обзавестись неким региональным «контуром» безопасности, где Египет играл бы заметную роль. Как отчасти упомянуто выше, подобного рода устремления воспринимаются в арабском мире неоднозначно, и в лучшем случае дело ограничится совместными учениями или двусторонними форматами взаимодействия, такими, как египетско-саудовское взаимодействие в бассейне Красного моря.

- Кого можно считать сторонниками и противниками гипотетического союза? Какова реакция США на эту инициативу?

- При всей внешней привлекательности идеи единого «арабо-исламского фронта» для её авторов, как свидетельствует в том числе исторический опыт, любые попытки её реализации наталкиваются на многочисленные «подводные камни». Помимо амбиций отдельных государств региона и их правящих элит, немалое значение имеет и позиция США, ограничивающих действия арабских стран мало что решающими заявлениями в поддержку Газы и вербальным осуждением Израиля. Так, если верить дипломатическим утечкам, катарская делегация передала рекомендации из Вашингтона не слишком «гнать волну» против Израиля, обещая удержать режим Нетаньяху от инцидентов, подобных удару по Дохе 9 сентября. Похоже, восторжествовала точка зрения, что любые жёсткие действия против Израиля бесполезны, и что лучший вариант побудить Вашингтон оказывать политико-дипломатическое давление на Западный Иерусалим.

В этом контексте, думаю, что американцам и не потребуется как то противодействовать этим инициативам, так как арабские партнёры Египта все сделают сами. Точнее, сделают все, чтобы ничего не сделать. В крайнем случае США вполне могут окончательно сократить финансовую помощь египтянам. Напомню, что начало процессу сокращения финансирования было положено еще в президентство Джо Байдена. Тогда правительство США сократило пакет военной помощи Египту на 130 млн долларов из-за невыполнения Каиром ряда требований "по соблюдению прав человека".

- Что можно сказать о позиции России, Китая, Турции и Ирана?

- Не будучи арабскими государствами, Иран и Турция априори остаются «за бортом» предполагаемого «арабского НАТО». Надо полагать, в ходе предстоящего 15 октября первого российско-арабского саммита прозвучат новые идеи, предполагающие более активное вовлечение Москвы в ближневосточном урегулировании, для чего, однако, необходимо большая подготовительная работа. Пока же в экспертно-аналитической среде, можно встретить широкий спектр оценок, начиная от откровенного скепсиса до робких надежд на консолидацию арабского мира в условиях ускользающей гегемонии США на Ближнем Востоке в процессе формирования многополярного мира.

Что же касается позиции Китая, то он как правило отдает предпочтение двусторонним связям и отношениям. Они у Пекина действительно крепки, особенно с Египтом.Поддерживая со времён Мубарака тесные связи с США, не спасших его от бури «арабской весны», после 2014 года военные власти страны, исходя из национальных интересов Каира, начали активное сближение с Китаем и Россией до уровня стратегического партнёрства. Причём далеко не только на уровне громких реляций и заявлений, но и на практике. В частности, многочисленные двусторонние соглашения с Пекином привели к заметному увеличению китайских инвестиций (в 2017-2022 гг.) и росту кредитных заимствований, общий объём которых составляет примерно 8 млрд. долл. По итогам позапрошлого года импорт из Китая превысил 13 млрд долл. и продолжает расти. Конечно, не обходится и без разногласий, которые, однако, удаётся по большей части не выносить на широкую публику.

Для Египта связи с Китаем – не только эффективный инструмент внешнеполитической диверсификации, но также и отражение потребности Каира в прямых иностранных инвестициях без грозящих окончательно взорвать страну политизированных либеральных условий. Именно с последними обычно увязывается предоставление кредитов Международным Валютным Фондом (МВФ) и прочими прозападно-глобалистскими структурами.

Китайские компании поддерживают Египет в том числе и в высоких технологиях, способствуя укреплению двустороннего сотрудничества. Предметно сотрудничают банки двух стран, а укрепившиеся связи Китая с экономической зоной Суэцкого канала привели к заметному росту присутствия Поднебесной в портах Египта, что материализуется в конкретных проектах. Как частные (включая автономный район Гонконг), так и государственные компании входят в морские порты и терминалы на побережье Средиземного моря на условиях концессий сроком до 38 лет.

-  Какие конкретные шаги могли бы предпринять потенциальные члены союза в отношении Израиля?

- Как представляется, в лучшем случае речь могла бы идти о консолидированной позиции дипломатов арабских стран, а также о взаимодействии по линии спецслужб. Если верить тому же MEE, Египет раскрыл заговор израильтян с целью убийства лидеров ХАМАС на своей территории и предупредил соседей, что любая подобная попытка Израиля будет пресечена. Вероятно, данное обстоятельство усилило опасения Каира, побудив египтян вспомнить о давней идее создания «арабского НАТО», в 2025 г. столь же оторванной от региональных реалий, как и 10, и 20, и 30, и 50 лет назад.

Попытка реанимации Договора 1950 года обречена на провал, ибо политическое соперничество в арабском мире, несовпадение внешнеполитических приоритетов (помимо «Авраамовых соглашений», напомню, что и сам Египет стал первой арабской страной, нормализовавшей отношения с «сионистским режимом при посредничестве Белого дома и покупает у Израиля природный газ), межгосударственные споры и далее будут диктовать региональную повестку.

- Насколько далеко могут пойти европейские страны в давлении на Израиль?

- Здесь следует отметить, что далеко не все европейские страны декларативно признали государство Палестина в лице эфемерных властей престарелого Махмуда Аббаса в Рамалле (в частности, Германия и Италия воздерживаются даже от этого символического шага). Однако даже выступившие с соответствующими заявлениями, европейские лидеры Кейт Стармер и Эммалюэль Макрон, по большей части блефуют, стремясь утихомирить внутренние страсти, а также пытаются опосредованно давить на Белый дом и на покровительствующего режиму Нетаньяху Дональда Трампа.

Ни одно из заявлений европейских политиков не подкреплено делами либо даже неким подобием «дорожной карты» по созданию палестинского государства не на бумаге, а в реальности. Трудно воспринимать это сотрясение воздуха всерьёз, особенно когда тот же Стармер упоминает о том, что движению ХАМАС не будет месте в этому будущем «государстве», но не может объяснить, как это возможно в принципе. Таким образом, европейские лидеры не в состоянии каким-либо образом содержательно возразить Биньямину Нетаньяху, категорически отвергающему государственность палестинских арабов как таковую. Надо полагать, вслед за Газой неминуемо наступит очередь Западного берега Иордана, поселенческая активность израильтян на территории которого резко возросла.