«Дипломатическая активность носит тактический характер»

Политика

5 октября в Сирии впервые после свержения режима Башара Асада состоялись парламентские выборы.На них было избрано 140 из 210 депутатов в Народное собрание. Эксперт Фонда стратегической культуры Андрей Арешев в интервью каналу The Expert дал оценку этому процессу.

-Расскажите об итогах недавних парламентских выборов в Сирии. Например, насколько независимым будет новый парламент?

-Действительно, 6 октября в Дамаске были объявлены предварительные результаты первых парламентских выборов, состоявшихся впервые после смены власти в Сирии в конце 2024 года. Высший комитет по выборам в Народное собрание из 11 человек, созданный президентом Ахмедом аш-Шара`а в июне, объявил имена кандидатов, победивших в 50 избирательных округах, где проходило голосование в соответствии с временной конституцией страны, подписанной аш-Шара`а в марте.

Следует напомнить - действующий Основной закон предусматривает пятилетний переходный политический период и создание временного парламента, который будет работать до принятия постоянной конституции и проведения общенациональных выборов.

Говорить о независимости новоиспечённого законодательного органа не приходится, тем более в ситуации, когда избирался он, как мы убедимся ниже, по замысловатой непрямой схеме. Это полностью соответствует традициям Ближнего Востока, не исключая ту же Сирийскую Арабскую Республику при «режиме Асада», где парламент тоже играл сугубо декоративную роль.

Примечательно, что власти обосновали выбор этой процедуры отсутствием надежных демографических данных из-за гражданской войны в Сирии. При этом сам аш-Шараа явно гордится организацией процесса, отметив, что Дамаску удалось организовать «соответствующий нынешним обстоятельствам» избирательный процесс всего за несколько месяцев.

-Как устроен сирийский избирательный процесс?

Вместо прямого голосования были созданы региональные избирательные комиссии из местных представителей, которые должны были выбрать 140 из 210 депутатов парламента. Высший комитет сформировал подкомитеты на районном уровне, в каждом из которых должно было быть не менее трёх членов. Для вступления в комитет необходимо было быть гражданином Сирии, проживающим в стране, быть не моложе 25 лет, не иметь судимостей, не быть связанным с прежним режимом и не служить в силах безопасности.

После создания подкомитетов они сформировали то, что по факту является коллегиями выборщиков по провинциям. Каждая коллегия состоит из 30–50 членов при определённых квотах применительно к местным условиям. Только члены коллегии выборщиков (около 6000 человек) могли выдвигать свои кандидатуры и голосовать, после чего имена победивших кандидатов передаются президенту для принятия окончательного решения (в том числе по 70 оставшимся депутатам). Кроме того, к выборам не были допущены политические партии. В 50 из 62 избирательных округов Сирии баллотировались 1578 кандидатов, среди которых 14 % женщин и даже один местный еврей, которого, впрочем, постигла неудача.

-Кто попадет в новый парламент, а кому путь туда заказан и какие регионы оказались за бортом голосования?

Предполагается, что места будут распределены в соответствии с численностью населения в каждой провинции. Наибольшее количество мест досталось провинции Алеппо – 32 места. Сельская округа Дамаска, Хомс, Хама и Идлиб получили по 12 мест, а Дамаск и Дейр-эз-Зор – по 10. Латакия и Тартус получили 7 и 5 мест соответственно. Между тем во время избирательной кампании ни один из кандидатов не проводил публичную агитацию, а в крупных городах не было ни предвыборных плакатов, ни рекламных щитов

Что же касается репрезентативности и инклюзивности, то голосование проходило исключительно на подконтрольных правительству территориях и не затронуло несколько провинций, таких как «друзские горы» Эс-Сувейды на юге и удерживаемые курдами регионы на северо-востоке, в Заефратье (де-факто власти этих регионов отказались участвовать в голосовании). Находящимся под управлением курдов провинциям Хасеке и Ракка было выделено 10 и 6 мест, в Сувейде – 3 места. Пока 21 место осталось не востребовано, что порождает дополнительные вопросы о правоспособности порождённого столь специфическим путём законодательного органа. Выходит, что примерно треть территории страны фактически осталась за бортом электорального процесса

Ранее в августе Навар Наджма, член и пресс-секретарь Высшего комитета по выборам сообщил государственному информагентству SANA, что избирательный процесс в Сувейде, Ракке и Хасаке будет отложен до создания необходимых условий и обеспечения безопасной среды для его проведения. По словам главы Высшего комитета Мухаммада Таха аль-Ахмада, президент аш-Шара`а «будет работать над устранением» конфликтных вопросов при назначении оставшейся трети членов парламента.

После того как президент утвердит список членов парламента, избранные представители будут занимать свои должности в течение 30 месяцев с возможностью продления срока полномочий. За это время им и предстоит принять новый закон о выборах и разработать обновленную конституцию.

Предыдущие парламентские выборы состоялись летом 2024 г. и были раскритикованы противниками свергнутого Башара Асада. Тогда численность депутатского корпуса была больше – 250 мест, из которых две трети мандатов были зарезервированы за членами упраздненной ныне правящей партии «Баас».

Пока окончательные списки победителей не опубликованы, однако, думается, не столь далеки от истины активисты, утверждающие, что текущая избирательная система выстроена в интересах суннитского большинства, к которому принадлежит действующий глава государства и его окружение.

По словам аш-Шара`а, выборы стали важной вехой на пути к политическим преобразованиям в стране. На рассмотрении в парламенте находится несколько законопроектов, направленных на продвижение реформ и восстановление страны. Согласно временной конституции, парламент принимает новые законы, вносит поправки в действующее законодательство или отменяет его (только большинством в две трети голосов), а также утверждать международные договоры.

-Как парламентские выборы отразятся на отношениях с Россией?

-Скорее всего, обсуждение перспектив дальнейшего взаимодействия и его конкретных условий продолжится по официальным и неофициальным каналам, в то время как запланированный на 15 октября российско-арабский саммит отложен на фоне очередных попыток урегулировать кризис вокруг Газы, которые едва ли будут успешными.

В целом, наша страна уже не раз выражала готовность выстраивать отношения с новой сирийской администрацией. Вместе с тем нельзя не заметить и другое: дипломатическая активность носит скорее тактический, чем стратегический характер. Москва всеми силами пытается сохранить хотя бы минимальный политический контакт – как символ сопричастности будущему Сирии. При этом со стороны новой сирийской власти ответные инициативы минимальны. Более того, официальный Дамаск не скрывает недовольства прошлым союзом РФ с Асадом. Неслучайно в марте 2025 был направлен официальный запрос о выдаче бывшего сирийского президента. Заморожены активы, связанные с бывшими элитами, включая транзакции через российские банки. Это сигнал, что новая власть не намерена рассматривать РФ как равноправного партнера.

Также симптоматично и примечательно, что все прошлые проекты – от политического до гуманитарного взаимодействия – выстраиваются без участия Кремля. Международные площадки, через которые ранее Москва пыталась упрочить и систематизировать свое влияние (Астанинский процесс, Конституционный комитет, гуманитарные миссии под российским патронажем), либо свернуты, либо замещены инициативами Турции, Катара и ООН.

Между тем одной из ключевых сфер, где трансформация отношений между Москвой и Дамаском проявилась наиболее явно, стала экономика. Если в период правления Асада Москва активно участвовала в энергетических и инфраструктурных проектах, заключала долгосрочные соглашения на управление портами, логистикой и поставками, то теперь Россия, признаем, оказалась фактически вытеснена из сирийского экономического пространства. Мы вынуждены довольствоваться точечными поставками топлива, продовольствия и удобрений, что воспринимается в Дамаске скорее как жест доброй воли или компенсация за сохранение российских баз, чем как признак полноценного экономического партнерства. Кроме того, антироссийские санкции коллективного Запада играют против нас и в Сирии : в то время как новая сирийская администрация ведет диалог с ЕС, ООН и США по вопросам смягчения ограничений, Москва сама остается под тяжелым внешнеэкономическим давлением. Обозначенный факт делает российские инвестиции токсичными и неинтересными для сирийских структур.

Россия оказалась перед реальностью, в которой новая сирийская власть воспринимает Москву не как гаранта лучшего будущего, а как часть прошлого. Это не столько результат враждебности, сколько естественное следствие смены политических и идеологических ориентиров.

Можно уверенно предположить, что и в вопросе взаимоотношений с Россией и с другими государствами новоизбранный – а по факту в значительной мере назначенный – парламент будет «колебаться вместе с генеральной линией» временного правительства и президента.