Держатели телефонов

07 октября, 09:00

Правоохранительные органы ищут заказчиков и организаторов убийства Бориса Немцова. Гости столицы фотографируются на мосту, где его убили. Те, кто знал его при жизни, пишут мемуары - тусклый лучик света не столько на этого политического деятеля, сколько на ушедшую в архив на наших глазах эпоху Немцова, Хакамады, Гайдара и  Чубайса. О ней - вышедшие не так давно «Записки пресс-секретаря» Немцова, а затем Союза правых сил Лилии Дубовой. Отчасти занимательное, но больше печальное чтение. Жалко при этом вовсе не Немцова.

«Помните - это просто люди, - пишет о героях своей книги ее автор. - И они ничем не отличаются от нас с вами». Но из «Записок» этого совершенно не следует: отличаются, и, скорее, не в лучшую сторону. Они слишком одномерны, слишком схематичны, слишком не соответствуют уровню великой России. И дело тут, боюсь, не в литературном таланте автора, которая, как могла, просто описывала реальность.

Показателен комментарий Валерии Новодворской, которая хорошо знала, о чем говорила: «Хорош Борька, ой, хорош… Хоть и мальчишка еще. Ему бы на годик в места не столь отдаленные, опыта набраться». Показательна и реакция компании либералов на ножик Новодворской, который она извлекла из своей дамской сумочки, чтобы разрезать мясо на фуршете на одном из съездов СПС: изумленное молчание - и «гомерический хохот Немцова». Нож - изумление - хохот. Просто режут без ножа! А как бы они отреагировали, например, на огнестрельное оружие?...

Не убеждают и воспоминания о том, как Немцов, заходя на какой-нибудь городской рынок, уходил оттуда, «увешанный пакетиками с кислой капустой, с солеными грибочками, домашними пирожками, яблоками, медом, а то и с баночкой красной икры (если дело происходило на Дальнем Востоке) …под восторженное: «Мы теперь будем голосовать только за вас». Как и о ненавидевшем Немцова полковнике, ставшем сторонником СПС и пообещавшем голосовать теперь только за него после «мужского разговора» с лидером демократов. «Отличный ты мужик, Борис», - сказал он на прощанье, получая в подарок снятые с руки Немцова часы», - завершает рассказ Дубовая. Уж лучше бы не рассказывала - на всех часов не хватит. Нет у СПС электоральной базы - нет и такой партии. И никто не переживает. И даже не вспоминает.

Дубовая описывает мир проектов, успешно заменявших реальную политику и реальную жизнь. Проектом, причем неудачным, оказывается погружение в крещенскую прорубь. Общение Немцова с шахтерами, которым много месяцев не выдавали зарплату, и его спуск в одну из шахт. Поездка в бомбардируемый американцами Белград. Встреча с Папой Римским.

Самые яркие впечатления рассказчика от командировки на Сахалин - обилие икры и крабов, в Когалым - муксуна и прочих даров природы нефтяного края. Чили, Мексика, Венесуэла - фрукты, достопримечательности, женское белье со специальными подушечками для придания пышных форм. Стоило ли ехать в такую даль?... Комментарий самого Немцова по южноамериканской поездке гораздо интереснее: оказывается, российская делегация была на водопаде Анхель, видела тяжелую нефть в бассейне Ориноко, встречалась с мисс Вселенной, проигравшей президентские выборы Уго Чавесу. Ему хоть что-то запомнилось. Примечательны в этом смысле лишь один-два описанных Дубовой эпизодов - например, подмеченное писателем Михаилом Веллером отсутствие туалетной бумаги в думских сортирах. Это, пожалуй, единственное, что с тех пор изменилось к лучшему в Государственной думе: бумаги стало больше.

«Это надо издать, потому что здесь, у тебя, мы все какие-то другие, такие, которыми нас не знают», - сказал Немцов Дубовой, прочитав ее первые «байки»-воспоминания. Нет, такие же. Именно такие, какими мы их знали - и речь, конечно, не только о парламентских корреспондентах и политических журналистах. Незлобный, но  неглубокий - записки пресс-секретаря СПС убеждают, что таким и был покойный. Резкая на оценки и язык «Хиросима» - такая и была Ирина Хакамада. Беспокоящийся исключительно о своих девушках Борис Надеждин - так никто и не думал, что в другой жизни он ценитель более изящных искусств.

Именно поэтому у них ничего и не вышло.

Немного грустно, когда из всех лет, проведенных рядом с Немцовым (дело не в нем лично; рядом с кем конкретно - это дело вкуса), автор вспоминает, как героически боролась с дресс-кодом, отстояв свое право одеваться, как считает нужным. Как держала телефон Немцова, пока тот разговаривал с Гусинским в ожидании звонка Чубайса. Как носила официальный букет от него на день рождения Зюганову. Как на открытии памятника Александру II Егор Гайдар назвал ее своей женой, чтобы отвязаться от случившегося рядом назойливого гражданина… Вот и вся политика. Да и многое другое тоже.  

Поневоле вспоминается классика жанра - «Записки дрянной девчонки» Дарьи Асламовой, такие же беззубые в плане «отношений». Асламова на тот момент и правда была «девчонкой», но со шлейфом, скажем так, несерьезности, тянущимся за ней всю профессиональную жизнь, ей приходится бороться до сих пор. Другой пример - «кремлевского диггера» Елены Трегубовой, заплатившей за свои пятнадцать минут славы полным крахом не только карьеры, но, может быть, и всей жизни - не менее поучителен. Кстати, обе связанные с ней истории, приведенные Лилией Дубовой, рисуют Трегубову далеко не в лучшем свете - избалованной, инфантильной и несерьезной (конечно, это очевидно уже из ее собственной книжки).

Удивительно, однако, иное: неужели всем троим правда больше нечего рассказать?... Ведь они были свидетелями и даже участниками многих событий. Впрочем, если рассказывать на этом характерном для «Записок» сленге с выражениями вроде «зацепились языками» (поговорили) или «задружиться», то, пожалуй, не надо. Но вполне возможно, что и на самом деле нечего. Ведь речь идет о людях-функциях, людях дресс-кода - даже не «читателях газет», но «держателях телефонов».

Книга Дубовой знакомит не только с плоским миром руководства СПС, но, параллельно - с еще более плоским миром «журналистов пула». Не важно, с кем конкретно они работают - Немцовым или другим чиновником. Важно, что работа состоит в получении номера его «личного мобильного» (а для этого ему надо понравиться, а значит, придется идти на разные ухищрения) с последующей передачей «эксклюзива» о том, что тот сказал или как чихнул (44 информации из двухдневной формальной поездки). Надо понравиться его пресс-секретарю, иначе - неминуемые конфликты. Зачем все эти унизительные манипуляции - совершенно непонятно. Мы-то на Кавказе все больше мир спасаем, с президентами на дружеской ноге, и попробовал бы помешать нашей работе какой-нибудь пресс-секретарь.

Потрясает и последний рассказик из воспоминаний Дубовой - о том, как предложенный ей лозунг «За наше и ваше будущее» под рукой Немцова превратился в «За нашу и вашу свободу». Трудно сказать, чего здесь больше - вторичности или уважения к классике, полного отсутствия креативности или похвального следования проверенным рецептам. Которые, впрочем, либеральной оппозиции в очередной раз не помогли.

Но вот с чем невозможно не согласиться - это с возражениями автора против непонятно почему укоренившегося ярлыка «лихие девяностые». «Да не лихие они были, дамы и господа, а живые, совсем не такие, как нынешнее болото», - ностальгирует Лилия Дубовая. И это чистая правда. Это были другие времена, и счастлив тот, кто их застал. Особенно в профессии. Впрочем, то, что они никогда не повторятся - тоже очень хорошо.  

Фото

 

Яна
 
Амелина
07 октября, 09:00