25 лет СНГ: мертвец в повапленном гробу

Аналитика

«Беловежским соглашениям», поставившим точку в существовании СССР и ознаменовавшим появление Содружества независимых государств, исполнилось ровно четверть века. Итоги этих двадцати пять лет, пролетевших, по словам участника парламентских слушаний «25-летие Содружества Независимых Государств и инициативы российского председательствования», бывшего главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко, «как один день», неутешительны. СНГ не стало преобразованным Союзом на качественно новой основе, не реализовалось в качестве платформы евразийской интеграции, не уберегло своих членов от затяжных общественно-политических и социально-экономических кризисов. Содружество не состоялось, и если десять-пятнадцать лет назад еще можно было предаваться иллюзиям, что когда-нибудь оно все же наполнится реальным содержанием, то сейчас очевидно, что этого не случится. Юбилея не получилось. Речь идет о геополитическом мертвеце.

Но главная проблема в том, что на руинах СССР не появилось и чего-то нового. Российское руководство (в лице депутатского корпуса и значительной части экспертного сообщества) не дало хотя бы теоретических ответов на вызовы времени. Это в полной мере продемонстрировали вышеупомянутые парламентские слушания, прошедшие в Государственной думе 6 декабря. Как справедливо заметил директор Института стран СНГ, депутат Константин Затулин, подавляющее большинство выступавших «или ностальгируют, или отчитываются, а нам нужна аналитика». Ностальгировали, понятно, по ушедшей в небытие великой стране, а отчитывались открытием русской школы в Туркмении, в которой, как пояснил тот же Затулин, учатся главным образом дети  представителей местной элиты. Но даже если бы она полностью удовлетворяла образовательные запросы русского населения этой среднеазиатской страны, очевидно, что подобные «достижения», мягко говоря, не соответствуют масштабам отмечаемого события.

Как и прозвучавшие на слушаниях «инициативы российского председательствования» (к слову, их было очень мало). В частности, бывший министр культуры Михаил Швыдкой предложил установить в Ржеве «памятник советскому солдату». Масштаб – и мысли, и действий – просто поражает. К этому стоило идти целых четверть века.

Призыв советника президента Сергея Глазьева создать коалицию интеллектуалов, которая сформулировала бы идеологическую концепцию евразийской интеграции (лучше поздно, чем никогда!), прозвучал гласом вопиющего в пустыне. О евразийской интеграции вообще практически не говорили. Но какой смысл обсуждать СНГ, о котором давно забыли все его участники? Нужно смотреть вперед. Но кто будет это делать? Уж не Жириновский ли, в очередной раз предложивший ликвидировать национальные республики, потому что России, по его мнению, не подходит федерализм?.. Если таков аналитический уровень нынешней Госдумы (об организационном говорить вообще не приходится), ожидать прорывов на этом направлении не стоит. Как и на любом другом.

Чтобы не повторяться, мы публикуем текст, вышедший пятнадцать лет назад, но во многом сохранивший свою актуальность. Качественным «прорывом» этих лет (увы, со знаком минус) стала лишь потеря Украины и Грузии. Но и в остальном жизнь не стоит на месте: все меньше тех, кто считает СССР своей духовной родиной или хотя бы просто помнит ту единую семью народов, которой он был. На арену вышло поколение, для которого все это – невыученная история, далекое и чужое прошлое. Стоит ли рассчитывать на успех евразийской интеграции в таких условиях? Кого потеряем в ближайшее время – Армению, Белоруссию?..

И главное – что же дальше? Идейная нищета и отсутствие идеологической базы интеграции «вокруг Москвы» (которую никогда не сможет заменить экономическая) – основные характеристики текущего момента. И если они не будут преодолены в самое ближайшее время, на надеждах России возвыситься в качестве мировой державы, стать одним из полюсов многополярного мира можно будет ставить крест.

Десять лет в коме

8 декабря 2001 года исполнилось ровно десять лет с того дня, когда Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич, собравшись в белорусских Вискулях, поставили свои подписи под наскоро отпечатанным на машинке документом, вошедшим в историю как «Беловежские соглашения». Тем самым было объявлено о прекращении существования СССР и о возникновении нового межгосударственного образования – Содружества независимых государств. «Народные» расшифровки аббревиатуры СНГ – «Союз нищих и голодных» или «Спаси нас, Господи» – показывают, что отношение людей к геополитическому творчеству своих руководителей с самого начала было крайне пессимистичным.

Годовщина – хороший повод подвести итоги и оценить перспективы. Итак, какие же задачи выполнило СНГ? Что ждет его в ближайшие годы? По общему мнению либеральных политологов и аналитиков (наиболее четко все эти положения сформулировал директор Института политических исследований, верный соратник кремлевского советчика Глеба Павловского Сергей Марков), образование СНГ обеспечило идеологическое прикрытие распада СССР и стало инструментом его мирной дезинтеграции, «цивилизованного развода» республик. А главное – это был единственный вариант, поскольку избежать распада Союза в 1991 г. было, мол, никак невозможно. 

Но так ли это? Представляется, что поразительное единодушие экспертного сообщества вызвано двумя основными причинами. Часть рассуждающих о судьбе Советского Союза журналистов и аналитиков десять лет назад была страшно далека от реальной общественно-политической жизни. Поэтому мифы, на основании которых они делают сейчас свои выводы о неизбежности развала СССР в 1991 г., получены ими из вторых рук и ангажированных СМИ в последующий период. Другая же часть «политологов», извлеченных на телеэкраны из политического небытия, лично повинна в случившемся. Причем некоторые из них продолжают упорствовать в своих заблуждениях (Козырев, Бурбулис, Шелов-Коведяев, Шушкевич и пр.). Другие же еще не готовы публично признать свою неприглядную роль в уничтожении великого государства.

Тезис о неотвратимости развала Советского Союза не выдерживает критики. Единственное, что действительно было предопределено историческим развитием к началу девяностых – невозможность сохранения СССР в прежнем виде. Серьезные преобразования во всех сферах жизни – политической, экономической, социальной – были неизбежны. Территория «одной шестой части суши» также не могла остаться неприкосновенной. К 1991 г. выход из Союза государств Прибалтики был очевиден. Весь вопрос в том, на каких условиях и в каких границах происходило бы их отделение, пойди все по действительно цивилизованному пути. Изменение территориальных границ в Закавказье, где сепаратистские настроения были очень сильны, также было весьма вероятным. Однако предпосылки к «суверенизации» республик Средней Азии отсутствовали полностью. 

Процесс распада СССР был многоступенчатым механизмом, запущенным самыми разными силами советского общества. Однако переломным моментом, безусловно, стала попытка государственного переворота, организованного членами ГКЧП. Поэтому очень большая вина за развал Союза лежит на ортодоксальном коммунистическом окружении Михаила Горбачева. Как раз в те дни – и это общеизвестные факты – было намечено подписание нового Союзного договора, под согласованным вариантом которого стояли подписи всех республиканских лидеров (за исключением Прибалтики), включая и Кравчука. Важно отметить, что новоогаревский процесс отнюдь не был «сговором элит»: за спинами глав национальных республик стояли 70% населения СССР, высказавшихся на референдуме 17 марта 1991 г. за сохранение Союза.

Обновленный Советский Союз превращался в федеративное государство с достаточно большими полномочиями составляющих его республик. Кстати, название страны изменялось – из него уходили слова «советских» и «социалистических». Роль же союзных органов власти, в том числе Верховного совета и правительства, существенно сужалась, что категорически не устраивало советскую верхушку – всех этих Лукьяновых, Язовых, Янаевых и пр. Бездарная попытка августовского путча была направлена на срыв подписания Союзного договора исключительно ради сохранения ими личной власти.

Но именно победа гэкачепистов стала бы тем путем, который направил ситуацию в Советском Союзе по «югославскому сценарию». Воцарение ГКЧП подтолкнуло бы желания местных элит (совпадающие в этом случае с народными чаяниями) как можно тщательнее отгородиться от этих темных сил путем построения собственной государственности. 

После подавления путча события развивались стремительно. В период с августа по декабрь 1991 г. СССР был уже фактически полугосударством, бал в границах которого правил хаос. Местные элиты, которым сошли с рук все их сепаратистские и националистические заявления (Центру, мечущемуся в пылу борьбы за власть между Горбачевым и Ельциным, было просто не до того), быстро осознали те чисто экономические личные и клановые (отнюдь не государственные) перспективы, которые подарило им такое вот не зависимое от Москвы положение. 

Однако и тогда еще не все было потеряно. Михаил Горбачев инициировал продолжение новоогаревского процесса, целью которого оставалось сохранение единого постсоветского пространства. Правда, за исключением еще большего количества территорий – кроме Прибалтики, для обновленного Союза уже были потеряны Молдавия и Закавказье. Всячески затягивала подписание договора и Украина. 

И вот тут президент СССР сделал хитрый ход, предложив пост союзного премьер-министра казахстанскому лидеру Нурсултану Назарбаеву, который был в те времена популярной политической фигурой и выдвигал в общем здравые и взвешенные предложения. В то же время Н.Назарбаев имел репутацию достаточно жесткого государственника, чем представлял серьезную опасность для обнаглевших новых национальных элит. Именно потому в Вискули его никто не звал. «Беловежская тройка» как огня боялась его появления, которое, скорее всего, разрушило бы их планы. 

Этот шаг Горбачева и подтолкнул «беловежскую тройку» к фактическому совершению государственного переворота. Ведь после подписания нового Союзного договора должны были пройти выборы президента СССР. Связка Горбачев-Назарбаев в масштабах всего государства, несомненно, имела значительно больше шансов быть избранной. А Ельцина и компанию категорически не устраивало то, что вопросы внешней политики и поддержания обороноспособности страны по-прежнему оставались в руках союзного руководства. Российский лидер рвался к неограниченной власти, а его окружение – к власти и деньгам. 

На подписантах «Беловежских соглашений» лежит колоссальная историческая ответственность. Не соверши они этого шага, единое государство – возможно, в форме федерации с еще большей сферой компетенции субъектов, но с единой валютой и координируемой Центром внешней политикой, вопросами обороны и т.д., истинный правопреемник СССР и Российской империи, – было бы сохранено. При этом вопрос выхода из Союза тех, кто категорически не собирался оставаться в его рамках, решался бы продуманно и взвешенно, с соблюдением интересов России и русского населения, остающегося в отделяющихся республиках. Москва имела возможность поставить условия, обязательные к безусловному выполнению. 

Что же касается «цивилизованного развода» бывших «республик-сестер», обеспечение которого стало-де главным достижением СНГ, то весь вопрос в том, что мы называем цивилизованностью. В чьих интересах осуществлялись все эти манипуляции? Очевидно, что от такого «развода» выиграли исключительно республиканские и региональные элиты, достигшие своих целей в ущерб интересам России, ее населения и русских на постсоветском пространстве. Национальные элиты получили гораздо больше того, на что могли рассчитывать. Россия не получила ничего, но многое потеряла. 

Вполне возможно, что Ельцин и часть его окружения, находясь в эйфории от внезапно обретенной огромной власти, действительно полагали, будто СНГ станет реальным механизмом интеграции, во главе которого будет Россия, ведомая ее президентом. Он вряд ли собирался разрушить СССР как государство. Другое дело, что Ельцин, как обычно, совершенно неадекватно оценивал последствия своих действий. 

Его мечтам не суждено было сбыться. Практически все российские эксперты отмечают сегодня, что на деле Содружество отнюдь не стало тем, что декларировалось при его создании, а именно «основой для глубоких интеграционных процессов и выработки совместных решений». С этим не поспоришь. В течение десяти лет Содружество пребывало в коме, представляя собой клуб встреч руководителей государств бывшего СССР для утрясения различных вопросов деятельности на их территориях основных финансово-промышленных групп (чему, однако, постоянно придавалось некое государственно-политическое значение). Впрочем, и в этом качестве СНГ себя не оправдало: из более чем тысячи заключенных многосторонних соглашений реально действуют только несколько десятков. 

СНГ в его нынешнем виде обречено на продолжение подобного рода существования. Впрочем, все может измениться в лучшую сторону. Но только при одном условии: кардинальном изменении политики России на постсоветском пространстве. При этом экономика должна отойти на второй план. На первом остается государственная политика РФ на этих территориях. Все экономические договоры должны заключаться исходя исключительно из интересов России, а не сборища лоббистов тех или иных ФПГ, толпящихся сейчас у российского руля власти, и жестко увязываться с внутренней и внешней политикой этих государств.

Безусловно, российская политика в отношении новых независимых государств должна быть жестко дифференцированной. С некоторыми странами – пока к ним можно отнести только Белоруссию, о союзе с которой так много говорится, но слишком мало делается – следует идти на максимальное сближение с перспективой полной политической интеграции. Однако пока вместо движения в этом направлении мы наблюдаем полное безразличие России к откровенному вмешательству во внутренние дела Союзного государства со стороны иностранных спецслужб и разного рода агентов влияния, ярким примером чего стали недавние выборы президента Белоруссии. В перспективе к этой категории государств могли бы примкнуть, например, Армения и Молдавия. 

Украина и Казахстан оказались бы в орбите плотного российского влияния через некоторое время, после уяснения положительной роли Союза России и Белоруссии в жизни вовлеченных в него государств и проведения там грамотной российской политики. От Казахстана, кстати, достаточно сильно зависят и отношения РФ с Киргизией, Таджикистаном и в меньшей степени – с Узбекистаном. Эти государства, в принципе, заинтересованы в сближении с Россией, но не имеют с ней общей границы, без которой серьезно говорить об интеграции, конечно, нереально. 

Отношения же с оставшимися государствами должны строиться на тех же принципах, что и с остальными иностранными державами. Это, безусловно, также приведет к их постепенному встраиванию в вектор притяжения России, так как один лишь переход к мировым ценам при расчете за поставки энергоносителей неизбежно поставит перед ними огромное количество неразрешимых экономических проблем. Период «независимости в кредит», оплачиваемой из кармана российского налогоплательщика, должен, наконец, завершиться. 

У СНГ есть, впрочем, и другая, не столь радужная перспектива. Это полная потеря Россией влияния на постсоветском пространстве, которое может произойти ровно по той же причине и схеме, что и утрата РФ своих позиций в бывшем «соцлагере». Десять лет назад мы полностью утратили свое влияние на происходящее не только в Польше или Венгрии, но даже в Болгарии, "отрезав" тем самым Югославию – после чего потеряли и ее. И сейчас во многом видны черты до боли знакомого сценария. До тех пор, пока успешная внешняя политика российского руководства будет каким-то невообразимым способом сочетаться с отсутствием "внутренней" политики в ближнем зарубежье, перспективы полной потери, скажем, Белоруссии и Армении остаются реальными, хотя сейчас они выглядят так же невероятно, как в 1990 г. – утрата Монголии. Мы получим то, с чем уже столкнулись десятилетие назад, только на этот раз – гораздо ближе к собственным границам. 

В силу разности подходов элит, в основе отношений России с государствами СНГ должны лежать двусторонние связи (или фактически двусторонние, когда одной из сторон выступает СРБ). Важно лишь, чтобы устанавливались они в интересах России, а не отдельных ее монополий. Пока что мы наблюдаем примеры торжества второго подхода, когда ФПГ «проталкивают» через правительство и президента решения, выгодные для развития их собственного бизнеса (взять хотя бы реструктуризацию газовых долгов Украины и Молдавии). Но причем тут интересы народа России, а, следовательно, и самого российского государства? 

К сожалению, сейчас ничто не говорит о понимании этой дилеммы российским руководством. Столь печальное положение связано, прежде всего, с тем, что осуществлением политики России в дальнем и в ближнем зарубежье занимаются люди, совершенно по-разному представляющие себе интересы страны. И пока этот дуализм, а, следовательно, непоследовательная и невнятная политика страны в СНГ будет сохраняться, пока в окружении президента будут бороться команды, представляющие два абсолютно разнонаправленных вектора, ничего разумного из высших эшелонов власти мы так и не услышим. 

Данные социологических опросов, свидетельствующие, что о распаде СССР сожалеют почти 80% респондентов, убедительно доказывают: даже после десятилетнего издевательства над ними люди продолжают считать себя ныне разделенной, но некогда единой нацией на единой территории. Они хотят жить в новом Советском Союзе (название не суть важно) – великой мировой державе. СССР не был организован большевиками в 1917 г., как и русская нация, создававшаяся веками единым сплавом личностей разного этнического происхождения, обогащающими русскую культуру своим своеобразием. Что уж говорить о разорванных по живому экономических связях! «Сборочный цех» не нужен только тому, кто собирается жить за счет продажи нефти и газа вплоть до их полного исчерпания. А дружба, родственные и личные связи, историческая память, наконец?..

Десять лет назад Советский Союз перестал существовать как геополитическая реальность. Но он по-прежнему является метафизической общностью, истинной духовной родиной для подавляющего большинства россиян, украинцев, белорусов, грузин и всех остальных народов, населяющих постсоветское пространство. И максимально возможная интеграция этих территорий является выстраданным желанием народов всех государств бывшего Союза (а не продажных «элит», смене которых Россия должна по мере возможности активно способствовать). Сейчас проведение Россией подобной интеграционной политики еще возможно. Однако каждый месяц промедления с определением приоритетов история будет засчитывать нам за годы упущенных возможностей.

Фото: Андрей Арешев