«Одиноких волков» пристреливают, не правда ли?..

Аналитика

К вопросу о возвращении в Европу и Россию радикальных исламистов с Ближнего Востока

После освобождения Мосула, фактического разгрома так называемого «Исламского государства» (запрещенная в РФ террористическая организация) и существенного ослабления прочих радикально-исламистских структур, действующих на территории Сирии и Ирака, во главу западной повестки дня становится вопрос о возвращении в Европу ранее присоединившихся к «ИГ» и Ко боевиков-террористов. Его же активно обсуждают и в России, тогда как на деле эта проблема существенно преувеличена и достаточно легко (насколько это слово уместно в данном случае) решается полицейскими мерами.

Западные спецслужбы оценивают численность иностранных боевиков на Ближнем Востоке примерно в 40 тысяч человек (имеются в виду и европейцы, и арабы, и россияне, и все остальные), что, по словам старшего научного сотрудника Центра ближневосточной политики американского Института Брукингза Дэниела Бимана, является «историческим максимумом для глобального джихадистского движения». И хотя эти данные оценочны, а существенная часть боевиков-европейцев[1] (из приблизительно 6 тысяч выехавших в «ИГ» и прочие подобные организации) давно убита, возвращение выживших не сулит Европе ничего хорошего.

Во-первых, для борьбы с этими «добровольцами» европейцам явно не хватает координации действий (начиная с обмена оперативной информацией[2]), правовой базы, а главное - жесткой руки. Не случайно разговоры об «адаптации» радикальных исламистов звучат в нынешней Европе громче и чаще, чем на Северном Кавказе.

Во-вторых - и это основная проблема - европейские мусульмане, в отличие от российских, действительно не чувствуют себя дома (они и в самом деле не дома), что порождает и усиливает в их среде деструктивные настроения, в особенности на фоне безыдейности и секулярности европейских обществ.

Широко распространившийся в Европе за последние два-три года феномен «одиноких волков» (террористов-одиночек, формально не связанных с радикально-исламистскими или иными подобными структурами, что серьезно затрудняет их вычисление и нейтрализацию правоохранительными органами) может в обозримом будущем перерасти/дополниться феноменом «одиноких волчат/львят халифата», то есть использованием детей и подростков в актах суицидального терроризма (эта проблема актальна и для России).

Противостоять этим угрозам Европа не готова, поскольку успех возможен лишь при условии решительного отказа от бессмысленной практики «мультикультурализма» и возвращении к христианским основам европейской цивилизации, что повлечет за собой коренные изменения миграционной и в целом внутренней политики государств Европейского Союза. В отличие от России, Европе, не способной переварить огромное и все увеличивающееся инородное тело внутри себя, не удастся справиться с радикализмом исключительно полицейскими мерами. Однако к изменению идеологических основ ЕС и определенному ограничению гражданских свобод она пока не готова, хотя второе уже можно начинать обсуждать.

Ситуация в России принципиально иная. По последним данным, озвученным президентом России Владимиром Путиным, к «ИГ» и аналогичным структурам за все годы конфликта в Сирии присоединилось целых 4 тысячи россиян и 5 тысяч выходцев из Средней Азии. Некоторые эксперты предлагают иные, завышенные оценки, однако, по нашему мнению, официальные сведения в целом отражают действительность. Как минимум два последних года идея присоединения к «ИГ» не популярна, и приток россиян в его ряды практически прекратился.

Итак, четыре тысячи боевиков на 20 миллионов российских мусульман. Эти исчезающе малые доли процента означают полный провал попыток радикализации российского исламского сообщества. На седьмом году конфликта в Сирии можно уверенно констатировать, что российские мусульмане за радикалами не пошли. Ничего удивительного в этом нет – вне зависимости от вероисповедания, граждане России не на словах, а на деле равны между собой и перед законом, в связи с чем бороться против российской государственности как таковой нет никаких оснований. Желающие переехать в «исламские», с их точки зрения, государства (речь не столько об «ИГ», но, например, о Турции[3] и Египте) также абсолютно свободны в своем выборе.

Как бы не переформатировались радикально-исламистские структуры на Ближнем Востоке, ожидать массового вступления российских мусульман в возрождающиеся структуры «Аль-Каиды» или иные международные «джихадистские» структуры не следует. Вряд ли ждет нас и новый виток террористического движения на Северном Кавказе и в Поволжье, во всяком случае, с размахом середины двухтысячных. Более того, наблюдается совершенно очевидная тенденция практически полного замещения жителей российских «мусульманских» регионов выходцами из государств Средней Азии в рядах террористов. В этом направлении – усиления профилактических и пропагандистских мероприятий одновременно с ужесточением миграционной политики относительно представителей этого региона – и нужно работать правоохранительным органам.

Растерянность и беспомощность, демонстрируемая европейскими спецслужбами и властями (в отличие от гражданского общества, мгновенно консолидирующегося для оказания конкретной помощи жертвам терактов, в частности, на майском концерте в Манчестере), ясно показывает, что «западный опыт» противодействия террористической деятельности в России не применим – прежде всего, за отсутствием такового. В то же время, богатый российский опыт может и должен активно перениматься Европой.

После теракта в Манчестере

Прежде всего, это ориентация на силовые методы борьбы с радикализмом любого толка (как мы уже неоднократно писали, радикальный исламизм – лишь одна из форм проявления деструктивных тенденций, имеющих более глубокую природу) параллельно с массированной профилактической кампанией, исключающей инфантильные попытки оправдания «онижедетей», практикующих насильственные действия, каким бы идеологическим соусом это не обливалось.

Необходимая правовая база, как и персональные базы данных по уехавшим на Ближний Восток, созданы и прекрасно функционируют в РФ, практически не оставляя сомнений в непреодолимости этого заслона (во всяком случае, крупными группами боевиков; исключить проникновение отдельных лиц, безусловно, нельзя, как и полностью справиться с терроризмом в любых его обличьях). Вернуться в Россию из Сирии иначе как через тюрьму практически не возможно, о чем говорят многочисленные судебные процессы не только против непосредственных участников боевых действий, но и против тех, кто оказывал им финансовое, организационное или иное содействие. Таинственные террористические «сети» загадочны лишь для обывателя, но не для силовиков, за последние годы получивших огромный опыт борьбы с подобными структурами.

«Долгоиграющих» «спящих ячеек» в России, насколько можно судить, нет – рассуждающие на эту тему, по-видимому, до сих пор находятся под впечатлением от  фильмов о белогвардейских шпионах, долгие годы живущих в СССР под маской добропорядочных советских граждан в ожидании указаний «из центра». Аресты членов радикально-исламистских группировок в российских городах свидетельствуют, что все эти «ячейки» - новодельные, и большинство из них практически сразу после создания попадает в поле зрения правоохранительных органов.

Жесткие меры, предусмотренные Уголовным кодексом в отношении «простых» правонарушителей, ни у кого не вызывают удивления. Они тем более оправданы в отношении пытающихся возвратиться в Россию исламистских боевиков. Рассуждать об «адаптации» «обычных» бандитов и политически- или религиозно мотивированных террористов следует лишь после того, как их деяния получат соответствующую правовую оценку – и заслуженные «срока огромные».

Стоит признать очевидное: лица, сознательно и добровольно выбравшие присоединение к правонационалистической банде, безмотивно убивающей случайных прохожих, или политико-религиозной структуре, сжигающей людей в клетках, вряд ли когда бы то ни было впишутся в современное российское или западное общество. Бороться с этими и им подобными «одинокими волками» нужно старым проверенным способом: отстрелом. Без всякой рефлексии.

Яна Амелина – секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба