Геноцид армян: пределы дискуссий

Общество

Кто и зачем в преддверии 24 апреля целится в российско-армянские отношения

Общеизвестно, что социальные сети могут служить средством профессиональной коммуникации между пользователями, а могут – и фактором гражданского и этноконфессионального раскола. Они способны стать как средством сближения позиций отдельных экспертов и структур гражданского общества и конструктивного обмена мнениями, так и наоборот. К сожалению (а может быть, для кого-то и к счастью), таковы реалии нашей сегодняшней жизни или, если угодно, будни информационных войн.

Было бы странно, если бы по мере приближения к трагической дате столетней годовщины Геноцида армян 1915 года как армянские, так и российские пользователи социальной сети Facebook не столкнулись бы с чем-либо подобным. В последние дни предметом бурных обсуждений стали высказывания известного российского политолога, главы аналитического бюро «Alte et Certe» Андрея Епифанцева, автора нескольких книг и многочисленных статей по проблемам различных народов и регионов Кавказа, которые и раньше мало кого оставляли равнодушными. Для того чтобы с ними ознакомиться, не надо специально регистрироваться в Facebook: можно зайти, например, на сайт бакинской газеты «Эхо» или «Взгляд.AZ».

Центральным пунктом является утверждение о том, что произошедшее в 1915 году (а также, очевидно, и в последующие годы, вплоть до Лозаннского договора) не подпадает под определение «геноцид», которое сопровождается рядом аргументов. По мнению автора этих строк, речь идёт о тенденциозной интерпретации отдельных фактов, а главное – о нежелании увидеть принципиальную разницу между отдельными актами сопротивления и самообороны уничтожаемого населения и оформившимся на протяжении многих лет курсом на сознательное «очищение» Западной Армении (Анатолии) от коренного армянского населения и представителей ряда других этноконфессиональных групп. Большинство юристов согласится с тем, что субъективной стороной преступления геноцида является умышленная форма вины в форме прямого умысла. Универсальным требованием при квалификации геноцида является установление цели действий виновного, каковой является стремление уничтожить полностью или частично этническую или конфессиональную общность. В этой связи акт геноцида отграничивается от преступлений против жизни и здоровья, совершенных по мотиву национальной, социальной, расовой либо религиозной ненависти или вражды.

Помимо этого общего методологического изъяна (назовём его так), имеются и неслучайные частности. Показательно, что в рассуждениях А. Епифанцева на передний план выдвигаются вырванные из контекста ванские события весны 1915 года, а не, к примеру, Ханасорский поход, либо же трагическое отступление войск Андраника от Ерзнка в направлении Эрзерума и далее в 1918 году, на которое делают упор некоторые турецкие авторы. На мой взгляд, подобная избирательность связана с необходимостью акцентировать внимание (пусть на первом этапе и неявно, косвенно), прежде всего на «российском» факторе.

В 1918 году России на Кавказском фронте де-факто уже не было, в то время как в 1915 году продвижение русских войск в «Турецкой Армении» (и, шире, военная ситуация как таковая) оказалась подходящим поводом к началу массовой резни, планировавшейся и готовившейся весьма тщательно, в том числе в рамках существовавшей в то время политико-правовой и организационной практики. В частности, основной «специализацией» структуры под названием «Тешкилат-е Махсусе» являлось планомерное уничтожение армян, о чем свидетельствуют в том числе турецкие источники, например, Рифат Мевлан-заде, в воспоминаниях которого содержатся интересные сведения о её генезисе. И это – только один из множества примеров.

Не выдерживают критики также утверждения А. Епифанцева о выселении армян якобы исключительно из прифронтовой полосы; любопытны настойчивые призывы создать очередную смешанную комиссию историков, чего не происходит якобы по вине армянской стороны. Подобный опыт, как известно, в начале 2000-х годов уже существовал, причём задачи соответствующей структуры (напомним, называлась она турецко-армянской комиссией по примирению) были, по мнению ряда наблюдателей, не столько историческими, сколько политическими. В середине 2000-х годов начались неформальные консультации в Швейцарии, однако процесс «армяно-турецкого примирения», достигший пика в 2009 году, закончился, как известно, почти полным провалом. И могут ли быть задачи у подобного рода «комиссии историков», в наше-то политизированное время, принципиально иными? Стоит ли повторять опыт, оказавшийся, по крайней мере, в политической части, противоречивым? И если да – то кому?..

Что же касается правового аспекта деятельности вышеупомянутой комиссии, то в 2003 году её члены обратились в Международный Центр переходного правосудия в Нью-Йорке, считающийся одним из наиболее авторитетных правовых органов по исследованию и разрешению спорных вопросов. На основе представленных сторонами документов Центр исследовал проблему, придя к однозначному выводу: события 1915 и последующих годов применительно к армянскому населению османской Турции следует квалифицировать именно как Геноцид. Семи из восьми членов турецко-армянской комиссии (трое турок и четверо армян) с этим решением согласились, и в дальнейшем оно использовались как правовая база для подготовки парламентами ряда стран резолюций по признанию Геноцида армян.

В то же время эксперты Центра высказали мнение, что положения Конвенции 1948 года «О предотвращении и наказании за преступление геноцида» не имеют обратной силы, и поэтому Геноцид армян не может рассматриваться в рамках этого документа, хотя может рассматриваться в контексте других документов международного права. Вынесенное Центром решение, подготовленное на высоком профессиональном уровне, стало, в том числе,  правовой базой для исков потомков семей погибших во время геноцида армян к американским страховым компаниям, где было застраховано их имущество (такие случаи имелись). По ряду исков были выплачены страховые суммы. И об этом следовало бы помнить всем – от экспертов до политиков и международных чиновников.

В связи с развернувшейся в Facebooke (и не только там) полемикой хотелось бы подчеркнуть, что в России, конечно, каждый гражданин имеет право на высказывание собственной точки зрения. Аналогичным образом дело обстоит и в Армении, и, смеем надеяться, в других странах, называющих себя демократическими. Однако, занимаясь самопиаром (а особенно в преддверии даты, вызывающей боль в сердцах миллионов людей), необходимо в полной мере осознавать его последствия.

Недавно в ходе научной конференции в Москве «Геноцид в XX веке» прозвучала точка зрения о том, что, скажем, вводить уголовную ответственность за те или иные высказывания не имеет смысла, приоритет должен отдаваться просветительской работе, образованию, научным исследованиям. На мой взгляд, это правильно – ведь в конечном итоге каждый останется наедине со своей совестью. Замечу в этой связи также, что «отрицатели» (на некоторых из них ссылается А. Епифанцев) есть в США и в Европе, однако все понимают, что делать на основании их позиции лихие обобщающие выводы – откровенно глупо. Любое мнение является лишь частью неизмеримо более широкой палитры. И Россия – вовсе не исключение, как бы кто ни намекал на обратное.

В преддверии 24 апреля 2015 года в Москве и других городах проводится множество мероприятий, научных конференций, памятных акций (среди которых – около 200 билбордов в центре российской столицы). Переводятся на русский язык исследования, посвящённые трагической теме, среди которых хотелось бы отметить работу Раймона Кеворкяна «Геноцид армян. Полная история», содержащую, со ссылками на множество источников, подробную статистику и описание того, что происходило, в том числе за сотни километров от русского фронта. Не уходит автор и от обсуждения вопросов, требующих дополнительного подтверждения и работы в архивах – если, они, конечно, не «подчищены». Армянский музей на территории храмового комплекса Армянской Апостольской Церкви в Москве откроется 22 апреля экспозицией о Геноциде. Вряд ли всё это происходит в безвоздушном пространстве… Ассоциировать же того или иного эксперта с «Кремлем» только на основании того, что он обучался в МГИМО, либо же часто мелькает по телевизору, применяя при этом залихватские эпитеты, по меньшей мере некорректно. Если следовать данной логике, то зайти можно весьма далеко, и мы даже не будем пытаться фантазировать в этом направлении. Не говоря уж о том, что современные средства поиска в Интернете позволяют без труда как выявить точные цитаты, так и характер конкретных экспертных рекомендаций и высказываний, в том числе в такие острые для новейшей российской истории моменты, как, например, активизация находящегося ныне на спаде «болотного движения» на рубеже 2011-2012 годов.

Когда-то классик сказал: «если звёзды зажигаются, то это кому-нибудь нужно». Думается, рассматриваемый нами случай не является исключением. Обращают на себя внимание некоторые совпадения, причём речь идёт не только об острой, вплоть до провокативности, форме, в которой предлагается обсуждать те или иные предположения. Как известно, в настоящее время российско-армянские контакты по всем направлениям заметно активизировались, идёт подготовка к визиту Президента России в Ереван. В ходе встреч высокого уровня будут, конечно, обсуждаться не только исторические, но и актуальные внешнеполитические вопросы. И, конечно, далеко не всем это нравится.

В последние годы мы неоднократно становились свидетелями ситуации, когда межгосударственные отношения ставились под угрозу различного калибра информационными псевдо-«сенсациями», деструктивными вбросами, преследующими одну-единственную цель: взвинтить градус дискуссии, спровоцировать противоположную сторону на эмоциональные обобщения и, возможно, русофобские выпады. После чего представить это как доказательство собственной «правоты». А если получится – внести более серьёзные разногласия, которые (а вдруг, чем чёрт не шутит!..) перейдут из перебранок в социальных сетях в некое иное качественное изменение…

Представляется, что тема Геноцида армян не уйдёт из публичного дискурса и за горизонтом 24 апреля 2015 года. Вне всякого сомнения, она будет эксплуатироваться в политических целях теми, кто не скрывает ставки на то, чтобы российско-армянский диалог, по крайней мере, в плоскости публичной дипломатии, сопровождался бы перманентными склоками и выяснениям отношений, отзываясь многократным эхом на протяжении многих лет. Со всеми, как говорится, негативными последствиями «здесь и сейчас». Хотим ли мы доставить оппонентам подобную радость? Ответ на этот вопрос более чем очевиден.

Андрей Арешев, политолог