Начавшиеся в ночь на 13 июня удары ВВС Израиля по Ирану, к которым 22 июня присоединились США, являются предметом пристального внимания во всём мире, но прежде всего – на Ближнем Востоке и, в частности, в Турции. Не будучи против некоторого ослабления соседней страны и опасаясь её предполагаемых «ядерных» амбиций», неизмеримо больше в Анкаре опасаются фрагментации Ирана, либо же его превращения в «несостоявшееся государство», что чревато потоками беженцев из северо-западных районов Ирана через 534-километровую границу. Не следует сбрасывать со счетов и возможную актуализацию «курдского вопроса», а также перебои в поставках иранского газа, что может негативно сказаться на энергетической безопасности Турции.

Одной из приоритетных целей Израиля является район Тебриза – столицы провинции Восточный Азербайджан и тюркоязычного северо-запада Ирана, где активно работает турецкая «мягкая сила». Однако поддержка сепаратизма у соседа всегда чревата проблемами в собственном «стеклянном доме». Так, некоторые группировки иранских курдов требуют самоуправления, а одна из них, небезызвестная «Партия свободной жизни Курдистана» (PJAK) и вовсе потребовала независимости, что традиционно вызывает крайне нервную реакцию в Анкаре. Не особо скрываемая врагами Ирана поддержка сепаратистских движений в районах проживания этноконфессиональных меньшинств может затруднить усилия правительства Эрдогана решить «курдский вопрос» путём ряда политических соглашений и неформальных договорённостей. Не исключено, что радикалы, едва ли согласные с самороспуском Рабочей партии Курдистана, о котором стало известно в мае, могут объединиться с боевиками PJAK, в то время сирийский «филиал» во главе с командиром Сирийских демократических сил Мазлюмом Кобани станет на сторону Запада и Израиля. В то же время в Тегеране крайне негативно оценивают политику Анкары на Ближнем Востоке, во многом обусловившую крах «оси сопротивления» в Ливане и Сирии, который стал необходимым «подготовительным этапом» агрессии уже непосредственно против Ирана.

«Стремление Ирана к так называемому ядерному сдерживанию, которое его лидеры оправдывают необходимостью защиты, рассматривается в Турции как опасная авантюра, которая может спровоцировать региональную гонку вооружений. Противодействие Турции израильской агрессии не подразумевает молчаливой поддержки ядерных амбиций Ирана», – пишет [1] Мурат Йешилташ, эксперт по безопасности влиятельного аналитического центра SETA и член Совета по международным отношениям при президенте Эрдогане. Вместе с тем, растущее неприятие политики Израиля усиливает симпатии к Ирану, включая одобрение его ответных ударов ракетами по городам Израиля в последние дни. «Мы осуждаем антииранские атаки непризнающего право и границы Израиля, которые не ставят никакой другой цели, кроме развязывания катастрофы», – заявляет спикер Великого национального собрания Турции Нуман Куртулмуш. «Это нападение является варварской позицией, которая исключает человеческие ценности и дипломатию», – вторит ему вице-президент Джевдет Йылмаз. Атака Израиля в очередной раз показала «международному сообществу, насколько опасной стала геноцидная администрация Нетаньяху для региона и мира», – говорит глава Управления коммуникации администрации президента Турции Фахреттин Алтун. «Турция глубоко обеспокоена возможными последствиями нападения США на ядерные объекты Исламской Республики Иран, – заявили 22 июня в Министерстве иностранных дел Турции, комментируя удары стратегических бомбардировщиков B-2 Spirit, а также подводных лодок по обеъентьам в Фордо, Натанзе и Исфахане. – Текущие события могут привести к эскалации регионального конфликта до глобального уровня. Мы не хотим, чтобы этот катастрофический сценарий стал реальностью».

Этот относительно сдержанный тон резко контрастирует с высказываниями президента Турции Эрдогана днём ранее, назвавшего продолжающиеся недель израильские удары по Ирану «бандитизмом». Надо отметить, несмотря на периодически обостряющуюся риторику в сторону «бесчеловечного режима» Нетаньяху, хозяин Ак-Сарая не оставлял надежд на посредничество между Вашингтоном и Тегераном. 14-15 июня он дважды созванивался с Трампом, после чего переговорил с иранским коллегой Масудом Пезешкяном, предложив выступить посредником в возвращении Тегерана к переговорам с Соединёнными Штатами по решению т. н. «иранской ядерной проблемы». Кроме того, турецкий лидер обсуждал сложившуюся ситуацию с Президентом России Владимиром Путиным, эмиром Катара шейхом Тамимом бин Хамад Аль Тани и президентом ОАЭ Мохаммедом бин Заида Аль Нахайянном.

21 июня турецкий лидер принял в Стамбуле министра иностранных дел Ирана Аббаса Арагчи и сопровождающую его делегацию. На встрече присутствовали в том числе министр иностранных дел Хакан Фидан и министр обороны Яшар Гюлер. Однако бомбардировки американцами предполагаемых «ядерных» объектов в Фордо и других местах очевидным образом затрудняют вероятное посредничество, если вообще его не исключают на обозримую перспективу.

Едва ли события вокруг Ирана смогут привести к серьёзным внутриполитическим сдвигам в Турции, однако экономическая ситуация рискует усугубиться. Помимо вероятного притока беженцев, следует отметить рост цен на импортируемую Турцией нефть, а также на резко возросшую вероятность закупоривания Ормузского и Баб-эль-Мандебского проливов, что неизбежно нарушит поставки энергоресурсов из Ирана из других стран-экспортёров. Для страны, серьёзно зависящей от импорта углеводородов, это может оказаться не самоё хорошей новостью. К примеру, в марте 2025 г. Иран поставил 10 % газа Турции (561 млн кубометров) – почти на четверть больше, чем годом ранее. Общий же объем турецко-иранской торговли в 2024 превысил 14 млрд долларов. Выпадение Ирана из турецкого «газового уравнения» едва ли способствует реализации амбициозных планов по превращению Турции в макрорегиональный энергетический хаб. «Иран играет жизненно важную роль в энергетической инфраструктуре "Восток – Запад" и "Север – Юг", на которые Турция опирается как для удовлетворения своих внутренних потребностей, так и для достижения своей цели – стать региональным энергетическим центром. Любой конфликт во главе с Израилем, направленный на вывод из строя этой инфраструктуры с помощью санкций, саботажа или войны, поставит под угрозу стратегические экономические интересы Турции и её долгосрочные планы развития», – пишет М. Йешилташ. В то же время транзитный статус страны может отчасти смягчить возможные негативные последствия кратко- и среднесрочного повышения цен на «чёрное золото» и возможное сокращение импорта из Ирана.

Можно не сомневаться, что прагматичные турецкие лидеры постараются в полной мере проявить свойственный им деловой подход, предлагая посредничество и работая на создание новых и расширение существующих транзитных маршрутов. Не уповая только лишь на дипломатию, турецкие эксперты предлагают задуматься о пересмотре некоторых позиций в сфере обороны и безопасности, предлагая «обратиться к стратегическому сдерживанию, подкрепленному передовыми военными возможностями». Развитие передовых систем вооружений с опорой на национальный ВПК, подкреплённое соответствующей доктриной и готовностью к действиям на нескольких театрах военных действий призваны ещё больше повысить престиж и геополитическую значимость современной Турции в регионе.