12 января посол Китайской Народной Республики в Дамаске Фэн Бяо и глава Комиссии по планированию и международному сотрудничеству Сирийской Арабской Республики Фади аль-Халил подписали [1] меморандум о сотрудничестве в рамках объявленного в 2013 году проекта «Экономический пояс Шёлкового пути и Морской Шёлковый путь XXI века». Документ ориентирован как на двустороннее и многостороннее взаимодействие в сфере торговли, обмена товарами, технологиями и капиталом. По заявлениям сирийской стороны, «этот шаг откроет новые горизонты сотрудничества с Китаем и рядом других стран – участников инициативы в таких областях, как торговля, технологии и культурный обмен». Ранее об интересе к китайской инициативе на разных уровнях заявляли в Иране, Саудовской Аравии, Турции и в некоторых других странах региона, интенсивность контактов которых с Пекином заметно возросла.

Ранее, в марте 2020 года было заключено [2] соглашение об экономическом сотрудничестве, в рамках которого правительство Китая выделило сирийским властям 100 млн. юаней (14 млн. долларов) для удовлетворения неотложных гуманитарных потребностей. Это была примерно пятая часть финансовой помощи Сирии с 2019 года, общей сложности составившей 400 млн. юаней (60 млн. долларов). В конце 2021 года посольство КНР в Дамаске предоставил Сирийскому фонду развития грант в 40 тысяч долларов на программы по содействию трудоустройства молодёжи. Сумма скорее символическая, однако её следует рассматривать в контексте более широких усилий по расширению присутствия Пекина на Ближнем Востоке. Если верить данным [3] Министерства торговли, китайские инвестиции в Сирию к 2019 году составили 135,7 млрд. долл., (как мы убедимся ниже, эта оценка может показаться завышенной) а товарооборот в этом «предпандемийном» году превысил 1,3 млрд. долл.

В июле 2021 г. с официальным визитом в Дамаске побывал [4] министр иностранных дел КНР Ван И, подчеркнувший, что его страна выступает решительно против курса «коллективного Запада» на смену «режима Асада». Отметив [5] ведущую роль сирийского правительства в противодействии террористическим угрозам, глава китайской дипломатии предостерёг от «провоцирования межэтнических разногласий под предлогом борьбы с терроризмом». С начала в 2015 году российской военной операции в Сирии китайские власти неизменно позитивно оценивают ее влияние на стабильность в регионе. Наряду с российской, китайская делегация в Совете Безопасности ООН неоднократно блокировала прозападные резолюции, направленные против «режима Асада». Как и в случае с Россией, это способствовало осту симпатий со стороны многих сирийских граждан к далёкой азиатской державе, что открывает для неё новые возможности. В разное время сирийцы пытались [6] привлечь китайские инвестиции под некоторые инфраструктурные проекты, такие, как строительство автомагистрали север – юго-восток, реконструкцию портов Латакия и Тартус, прокладка железных дорог в районе Дамаска и между Дамаском и ливанским портом Триполи. Однако даже до начала массовых беспорядков в марте 2011 года торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество двух стран не было особо «выдающимся». В 2015 году компания Huawei обозначила [7] заинтересованность в восстановлении телекоммуникационной системы Сирии, а через два года Пекин пообещал [8] выделить 2 миллиарда долларов на развитие инфраструктуры и индустриальных парков. Приезд летом 2016 года в Дамаск адмирала Гуань Юнфэя положил начало [2] регулярным визитам в Сирию военных советников из Китая. В конце 2017 г. утверждалось, что китайские спецподразделения обосновались в порту Тартус, что опровергли в МИД КНР. В июле 2017 года китайский военный корабль провел манёвры в Средиземном море, на пути в Балтийское море для участия в совместных учениях с Россией.

В телефонном разговоре президента САР Башара Асада с Председателем КНР Си Цзиньпином в 5 ноября обсуждались вопросы восстановления в Сирии и участие арабской республики в китайской инициативе «Пояс и путь». Пекин твёрдо поддерживает Сирию в защите её национального суверенитета, территориальной целостности и национального достоинства, решительно выступая против вмешательства внешних сил во внутренние дела государства. В свою очередь, Дамаск и впредь будет решительно поддерживать Пекин по вопросам Синьцзяна, Гонконга, Тайваня, «прав человека» и противостояния в Южно-Китайским море. В начале 2022 года Китай отправил [9] в Сирию более миллиона доз вакцины против коронавирусной инфекции.

Можно с уверенностью предположить, что углубление кооперационных и экономических связей с Китаем и с другими странами «незападного» мира позволит Сирии хотя бы частично обойти последствия жёстких американских («закон Цезаря» 2020 года, на ужесточении которого настаивает двухпартийная коалиция в Конгрессе) и европейских санкций. Экспорт иранской нефти вновь начал расти благодаря Китаю, игнорирующему американские ограничения, что даёт сирийцам дополнительные возможности по реализации аналогичных стратегий. Остро нуждаясь в инвестициях для процесса реконструкции, сирийское руководство рассматривает Китай как ключевого инвестора по восстановлению разрушенной войной экономики страны и её инфраструктуры. Со своей стороны, Пекин стремится нарастить присутствие в ближневосточной стране, рассматриваемой в качестве коридора к Средиземному морю в обход Суэцкого канала, по линии древних караванных путей, соединяющих Поднебесную с Европой и Африкой.

Так, включение в программу «Пояса и пути» Тартуса и Дамаска будет способствовать укреплению экономические позиции Китая в Леванте и в Восточном Средиземноморье. На церемонии подписания Меморандума Ф. Халил особо отметил [10] важную роль Алеппо и оазиса Пальмира на древнем Шёлковом пути. Если «северная столица» была в основном освобождена от террористических банд в 2016-2017 гг. (а северная часть одноимённой провинции по-прежнему контролируется протурецкими группировками), то в центральных районах страны в последнее время заметно активизировались боевики запрещённой в России группировки «ИГ». Данное обстоятельство, а также присутствие американцев в Заевфратье потребует качественно иного сотрудничества между Пекином, Москвой, Тегераном и Дамаском по обеспечению региональной безопасности (и это явно не будет простой задачей).

Сухопутный путь в Сирию, Иорданию и в Израиль [11] едва ли может обойти Ирак, являющийся для китайских проектов «слабым звеном». Китай обладает богатым опытом в оказании поддержки в области послевоенного восстановления, активно участвуя в экономическом восстановлении разрушенной оккупацией и войной страны, а двустороннее дружественное и практическое сотрудничество неуклонно продвигается в различных областях, пишет [3] Global Times. В декабре 2021 года китайские компании подписали соглашения о строительстве в Ираке тысячи школ в стране, где более трёх миллионов школьников лишены доступа к образованию. Аналогично Сирии, неизменный фон для террористических нападений в Ираке – социально-экономическая деградация и перманентный политический хаос. Без обеспечения прочных позиций в Ираке едва ли целесообразно развивать и «сирийский» участок «Пояса и пути». Теоретически, более стабильный и безопасный маршрут в Европу проходит в обход раздираемой внутренними и внешними противоречиями страны – через северо-западный Иран и Турцию. Одно нежелание Анкары говорить с Дамаском, членство Турции в НАТО и её поддержка уйгурских сепаратистов едва ли делают данный вариант практически реализуемым.

Необходимость совместного противостояния трансграничному терроризму ещё более сближает позиции Дамаска и Пекина, прилагающего немалые усилия для стабилизации положения в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Не только Сирия, но и другие мусульманские страны скептически относятся [12] к пропагандистским крикам о «геноциде уйгуров», отдавая должное усилиям китайского правительства по интеграции граждан мусульманского вероисповедания. В 2017 году посол САР в Пекине заявил, что за время конфликта примерно 5000 террористов из Синьцзяна были переправлены (преимущественно в район «Большого Идлиба») через турецкую территорию. На разных уровнях китайские власти, дипломаты и эксперты периодически выражают обеспокоенность в связи с возможным возвращением закалённых в боях, идеологически мотивированных джихадистов в Китай, чреватым очередным всплеском террористической активности.

С декабря 2019 года сирийские власти и китайские строительные компании ведут переговоры о правилах восстановления реализации инфраструктурных проектов. Вместе с тем, в последние годы подразделения НОАК все более интенсивно готовятся к участию в зарубежных миссиях; не исключено и развёртывание частных охранных компаний, призванных гарантировать инвестиции там, где они нуждаются в физической защите. Несмотря на осторожный подход, диктуемый объективными обстоятельствами и необходимостью решения, прежде всего, проблем безопасности, обоюдная геополитическая и геоэкономическая ценность друг для друга Китая и Сирии будет только возрастать.