Бросит ли Эр-Рияд вызов американским оккупантам за Евфратом?

Процесс восстановления [1] полноценных политико-дипломатических, а следом – и торгово-экономических связей между Королевством Саудовская Аравия и Сирийской Арабской Республикой, его предыстория и возможные последствия продолжают оставаться предметом разноречивых комментариев. Несомненно, готовился он не в одночасье – ещё в ходе визита в Москву в середине марта Сирии Башар аль-Асад отметил, [2] что Саудовская Аравия более не стремится вмешиваться во внутренние дела его страны, прекратив поддержку формирований т.н. «вооружённой оппозиции».

В том же интервью Russia Today сирийский лидер заявил о своем отказе встретиться с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом без вывода турецкой армии с оккупированных ею сирийских земель.

Эти два заявления зримо высвечивают подходы Дамаска к урегулированию спорных вопросов, отмечает [3] в этой связи издание The Cradle. Изменение позиции Асада по отношению к Саудовской Аравии произошло только после полного свёртывания Эр-Риядом своего военного присутствия в Сирии, включая [4] «охранный» контингент на одном из крупных нефтяных месторождения в провинции Дейр-эз-Зор.

Как представляется, без кардинальных изменений на региональной и отчасти глобальной «шахматной доске» вражда между Эр-Риядом и Дамаском по-прежнему подпитывала бы бесконечные боевые действия. В 2012 года именно саудовцы взяли на себя инициативу в региональных и международных усилиях по вооружению радикальных вооружённые группировок, включая запрещённых в России «Братьев-мусульман», салафитов и «Аль-Каиду», напоминает The Cradle. В частности,об этом рассказывал в мае 2022 года в резонансном интервью [5] кувейтскому каналу Аль-Кабас бывший премьер-министр и министр иностранных дел Катара шейх Хамадом бен Джассим Аль-Тани одно время стремившийся дистанцировать Доху от альянса западных и региональных игроков, долгое время работавших «рука об руку» на разжигание и затягивание вооружённого конфликта. По утверждению [6] катарца, после начала «арабской весны» (скончавшийся в январе 2015 года) саудовский король Абдалла попросил Доху возглавить оперативные подразделения для поддержки «вооружённой оппозиции», после чего в том же 2011 году «союзные государства» создали два известных оперативных центра в Иордании и Турции для координации своих усилий на нескольких фронтах. Наряду с США, Катаром, Иорданией и Турцией, и там и там присутствовали саудиты. В 2012 году, после назначения принца Бандар бин Султана главой разведки Королевства, он лично взял на себя руководство операцией по свержению «режима Асада». Если верит откровениям [7] катарского политика, Бандар разработал военные планы по оккупации Дамаска и сирийского президентского дворца, запросив под эту операцию непомерную сумму денег — без малого 2 триллиона долларов. Сирийские спецслужбы и их союзники располагали документально подтвержденной информацией о роли саудовского принца в террористических атаках на Дамаск в период с середины 2012 по середину 2013 года. Продолжавшаяся около диверсионно-террористическая кампания, включая обстрелы и нападения, оказалась в целом малоэффективной, и спонсоры террористов начали признавать, что «смена режима» будет не такой легкой, как им казалось поначалу.

Примерно с этого времени роль Саудовской Аравии в поддержке террористического альянса начинает понемногу уменьшаться, тем более что поддерживаемые ею группировки понесли потери на полях сражений в центре и на юге Сирии. В конце 2015 года был в сельской местности Дамаска убит небезызвестный Захран Аллюш – лидер «Джейш аль-Ислам», нацеленного на сирийскую столицу «саудовского» острия, в конечном итоге обезвреженного сирийцами и их союзниками. Поражения просаудовских группировок в Сирии совпали со «сменой караула» в Эр-Рияде с приходом к фактической власти наследного принца Мухаммедом бен Сальманом (МБС), начавшего в том же 2015 году совместно с некоторыми союзниками по ССГПЗ интервенцию протий йеменских хуситов.

Конечно, это не означает полного выхода Саудовской Аравии из сирийской авантюры – к востоку от Евфрата «нефтяными» деньгами Королевства отчасти шли на поддержку американских оккупантов, совместно с некоторой частью местного населения продолжающих грабить сирийские недра. Бывший госминистр по делам Персидского залива Тамер Ас-Сабхан координировал [8] в 2017-2019 гг. действия оккупантов и местных предводителей в Заевфратье. В 2018 году тогдашний президент Дональд Трамп прямо заявил [9]: «Мы работаем над планом выхода из Сирии, если Саудовская Аравия хочет, чтобы мы остались там, она должна заплатить за это». Помимо чисто коммерческих интересов, тогда же М. бин Сальман заявлял [10] о том, что что США должны оставаться в Сирии в течение длительного времени с целью противостояния усилиям Ирана в Западной Азии, однако теперь, похоже, всё выглядит иначе (хотя американцы в Сирии пока остаются).

После прихода в 2021 году в Белый Дом Джо Байдена президент России Владимир Путин инициировал процесс примирения между Дамаском и Эр-Риядом.Постепенно саудовский наследный принц пришёл к выводу [11] об убыточности сирийской авантюры, да и йеменской тоже. Ещё до решительного вступления на региональную авансцену Китая, в 2022 году в Ираке и Омане начались неофициальные переговоры между посланцами Эр-Рияда и Дамаска (на тот момент – без полного возобновления политико-дипломатических отношений). Саудовская Аравия инициировала политику «ноль проблем с соседями» по мере осознания бесперспективности военных действий, затягивание которых делало невозможными экономические и туристические проекты, предусмотренные амбициозным планом «Видение-2030». Оказанная Эр-Риядом гуманитарная помощь жертвам разрушительного февральского землетрясения была должным образом оценена в Дамаске. Итоги [12] переговоров знаковый (не отнюдь не только с протокольной точки зрения) министров иностранных дел КСА и САР 12 апреля в Джидде вполне соответствуют целям Дамаска с начала противостояния. Речь идёт о политическом решении сирийского кризиса, «которое положит конец всем его последствиям», сохранит политическое единство и территориальную целостность страны, стабильность и безопасность граждан, обеспечит арабскую идентичность государства. При этом ссылки на 1254-ю резолюцию СБ ООН и сопряжённые с нею предложения международных посредников в Женеве или Астане итоговом саудовско-сирийском заявлении отсутствуют, что созвучно подходам Дамаска и прямо противоречит линии Америки на коммерчески обусловленную активную поддержку сепаратистских групп на востоке Сирии.

18-20 апреля в Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратах побывал король Иордании Абдалла II, встретившийся с М. бин Сальманом и с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом Бен Салманом. На повестке дня – урегулирование сирийского кризиса, обострение ситуации в Палестине, миграционный кризис, а также незаконный оборот поступающих в регион ССГПЗ сильнодействующих средств, таких, как каптагон.

Восстановление дипломатических отношений между Сирией и другими арабскими государствами внесет значительный вклад в успокоение региона и позволит Саудовской Аравии поддерживать свою способность бесперебойно поставлять нефть в огромных количествах, говорится [13] в обзоре «Новая геостратегическая доктрина Саудовской Аравии» из Центра глобальных проблем Нью-Йоркского университета. С этим также связаны иные приоритеты: региональная стабильность, усиление регионального и международного влияния королевства, которые, как заклинает автор материала, профессор международных отношений в отставке в Центре глобальных проблем Нью-Йоркского университета Алон Бен-Меир, «не окажет негативного влияния ни на отношения Саудовской Аравии с США, ни на ее негласные отношения с Израилем. Саудовцы полностью осознают, насколько важна роль США как основного поставщика оружия королевству, так и конечного гаранта безопасности региона. Более того, независимо от разногласий с Израилем по поводу палестинского конфликта, негласное сотрудничество Саудовской Аравии с Израилем в области обмена разведданными и передачи израильских технологий есть и останется неотъемлемой частью ее геостратегической цели». 

Не выдаёт ли господин Бен-Меир, явно озабоченный неблагоприятными для Израиля тенденциями на Ближнем Востоке, желаемое за действительное? Поживём – увидим, пока дже очевидно одна: явное совпадение взглядов Эр-Рияда и Дамаска на перспективы мирного процесса – крайне важный поворотный момент в политике Саудовской Аравии в отношении сирийского кризиса и в регионе в целом. На этом фоне вероятное возвращение «режима Асада» в Лигу Арабских Государств, к которому кое-где относятся с опаской (в частности, из-за опасения американских санкций) может рассматриваться на сегодняшний момент менее приоритетный, но в дальнейшем – неизбежный результат нормализации отношений с ключевыми арабскими странами.

Восстановленная «прямая линия» между Дамаском и Эр-Риядом, нацеленная на преодоление региональных кризисов, свидетельствует о готовности сторон снизить напряжённость в регионе и найти общие решения в духе Таифских соглашений 1989 года, позволивших закрыть активную фазу начавшейся 15-ю годами ранее разрушительной гражданской войны в Ливане.