Спорные вопросы в Персидском Заливе и на Кавказе и далее будут оставаться предметом дискуссий

В последнее время активно развивающиеся, казалось бы, российско-иранские отношения оказались перед некоторыми вызовами. В частности, резкое недовольство в Тегеране встретила формулировка принятого 10 июля Совместного заявления [1] по итогам шестого министерского заседания стратегического диалога России и государств Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива о «поддержке всех мирных усилий, в том числе инициативы и усилий Объединенных Арабских Эмиратов по достижению мирного решения спора, касающегося трех островов – Большого Томба, Малого Томба и Абу-Муса, – путём проведения переговоров на двусторонней основе или посредством обращения в Международный Суд ООН в соответствии с нормами международного права и Уставом ООН».

Тема принадлежности небольших островков у «ворот» Ормузского пролива, стратегическое значение которых сравнимо с Гибралтаром рассматривалась нами ранее [2]. Исторически острова заселялись арабами и персами, однако вначале XX века там преобладало арабское население, рассказывает [3] иранист, глава Восточного культурного центра ИВ РАН Лана Раванди-Фадаи. В 1903 году Британская империя отобрала острова у Ирана, передав своему аравийскому протекторату. По «эмиратской» версии, Большой и Малый Томб исторически принадлежали входящему в состав ОАЭ эмирату Рас-эль-Хайма, в то время как Абу-Муса – эмирату Шарджа (к слову, отношение в разных частях федерации к спорному вопросу варьируется, что обусловлено, в частности, большой иранской диаспоры в эмирате Дубай). В свою очередь, иранцы считают [3] острова своими, несколько попыток договориться успеха не имели, и в конечном итоге все три острова оказались под иранским военным контролем, что, однако, особо не мешает торговле и развитию торгово-экономических и иных связей с соседом на южном берегу Персидского Залива.

По мнению авторов многочисленных заявлений, публикаций и записей в социальных сетях, российская сторона однозначно поддержала арабских соседей в давнем споре за острова, вопрос о принадлежности которых в Тегеране полагают закрытым. «России не мешало бы знать, что для развития и углубления сотрудничества с Ираном необходимо уважать чаяния иранского народа, прежде всего, территориальную целостность и принадлежность И рану трех островов», – заявил глава парламента М. Галибаф. Звучали утверждения об «ударе в спину» из Москву, призывы к пересмотру параметров российско-иранского сотрудничества, Стратегический совет по международным делам Ирана и вовсе посоветовал Москве решить (несуществующий – Прим. ред.) территориальный спор с Японией из-за Курильских островов в международном арбитраже. Напомним, в минувшем аналогичные упрёки по поводу трёх островов с выражением сильного недовольства адресовались Китаю, однако обмен репликами быстро сошёл на нет. На этот же раз в МИД Ирана вызвали российского посла и даже заговорили о компенсации некоего, надо полагать – морального ущерба.

«Позиция Москвы в отношении Исламской Республики Иран неприемлема, и мы ожидаем, что Россия компенсирует это. Такие позиции однозначно навредят отношениям между двумя странами», – заявил на заседании комитета меджлиса по национальной безопасности и внешней политике министр иностранных дел Хосейн Амир-Абдоллахиан. Можно предполагать, что столь резкие оценки были адресованы преимущественно внутренней аудитории, среди которой элемент недоверия «северному соседу» весьма укоренён. 12 июля российского посла Алексея Дедова вызвали в МИД Ирана, официальный представитель которого Насер Канаани отметил, что действия Москвы «противоречат дружественным отношениям», между двумя государствами.

По итогам [4] телефонного разговора министров иностранных дел двух стран, состоявшегося 198 июля по инициативе Тегерана, собеседники провели «доверительный обмен мнениями по ряду региональных и международных тем, представляющих взаимный интерес, в том числе в контексте состоявшегося в Москве 10 июля шестого министерского заседания стратегического диалога Россия – ССАГПЗ». Москва и Тегеран подтвердили «приверженность закрепленным в Уставе ООН основополагающим принципам международного права, во всей их полноте и взаимосвязи, в том числе уважения суверенитета и территориальной целостности государств».

Однако на следующий день, 19 июля, на переговорах со своим оманским коллегой глава иранской дипломатии рассказал о том, что полученные от российских властей по дипломатическим каналам разъяснения в Тегеране достаточными не считают.

Подобного рода осложнение – далеко не первое в отношениях двух государств, отмечает [5] издание Коммерсант, цитирующее доцента филиала Ноттингемского университета в Малайзии Ю. Рокнифард: «Иранцы очень болезненно относятся к истории. Они не забыли войны с Россией на протяжении прошлых веков, невыгодные договора. Это не ушло в прошлое. Их учат этому в школе, и недоверие к Москве впитывается буквально с молоком матери. Но в то же время сегодня у Ирана практически нет другого партнера и союзника в противостоянии с Западом, кроме России. Они фактически загнали себя в тупик». На её взгляд, актуален вопрос о том, не достигло ли уже торгово-экономическое сотрудничество своего предела: «В этом отношении перспективы у России с ОАЭ гораздо более серьёзные, товарооборот с этой страной в два раза больше иранского, не говоря уже об инвестициях Эмиратов в российскую экономику, а также возможностях для российского бизнеса в ОАЭ». Высказывается мнение о том, что в перспективе российской дипломатии будет сложнее лавировать между сторонами открытых или латентных региональных конфликтов, зависимость Москвы в условиях жёсткой обструкции со стороны Запада будет только возрастать.

«Островная» размолвка, как и подобного рода эпизоды ранее, не повлияла негативно на торгово-экономические контакты соседей по Каспию, прибавившие в 2022 г. 15 % до 4,6 млрд. долл. Согласовывается проект нового большого межгосударственного договора о стратегическом сотрудничестве, точных сроков подписания которого, впрочем, пока нет. По утверждению CNN, Иран помогает России создать серьёзный арсенал БПЛА, в том числе путём участия в строительстве завод по производству беспилотников, продукция которого может серьёзно повлиять на ход вооружённого конфликта на Украине. В то же время, муссируются слухи о торможении и даже о срыве сделки о передаче Тегерану истребителей Су-35С. Министр обороны Ирана высказался по этому поводу весьма туманно: «Иногда мы договариваемся о покупке, но приходим к выводу, что у нас есть возможность производить у себя дома».

Как полагает [6] известный иранский дипломат, бывший глава Совета по правам человека ИРИ Мохаммад Джавад Лариджани (один из братьев которого много лет был главой парламента, а другой возглавляет Совет по целесообразности) сближение участников ССАГПЗ с Москвой и Пекином может быть лишь тактическим ходом, предпринятым с ведома Запада. По мнению М. Лариджани, десятилетиями Саудовская Аравия, Катар, ОАЭ, Кувейт, Оман, Бахрейн полностью полагались в обеспечении обороны и безопасности на Вашингтон, инвестируя свои капитали также в западных центрах, так что дистанцирование их от Америки в последние месяцы может оказаться на более чем игрой. Цель американцев – отдаление арабских государств от Ирана и провоцирование разногласий, причём аналогичная политика проводится на Кавказе Турцией, совместно с Азербайджаном работающей на продвижение «тюркского мира», потенциально угрожающего суверенитету Ирана.

Некоторые наблюдатели критикуют [7] Москву за игнорирование иранских интересов на Кавказе, предлагая обратиться к масштабированию здесь позитивного опыта сотрудничества в Сирии. По мнению Вали Каледжи, создание после окончания активной фазы боевых действий в Карабахе российско-турецкого мониторингового центра в Агдамском районе, пассивное отношение к израильскому присутствию по северному берегу Аракса, а также возможное строительство «Зангезурского коридора» без учёта мнения Тегерана продемонстрировали «готовность России игнорировать иранские интересы» в регионе. «Отношения России с Израилем и необходимость сохранения экономических связей и транзитных возможностей с Азербайджаном и Турцией после войны на Украине заставили Москву занять гибкий подход к событиям на Южном Кавказе, что не в пользу Ирана», а  поэтому, по мнению [8] исследователя, «несмотря на некоторое сходство в подходах Ирана и России к конфликту между Арменией и Азербайджаном после распада Советского Союза, Тегеран и Москва в последние годы разошлись в отношении Зангезурского коридора, его возможных последствий для границы Ирана с Арменией и отношений Израиля с Азербайджаном».

В свою очередь, советник Верховного лидера Ирана по международным вопросам Али Акбар Велаяти пишет [9] об опасности блокирования сухопутной связи с Арменией, что отражает растущую обеспокоенность Тегерана ситуацией на Южном Кавказе, где в последние годы серьёзно укрепляется азербайджано-турецко-израильская «ось».

Надо полагать, динамичные региональные балансы и далее будут пребывать в фокусе внимания заинтересованных сторон, что, однако, не исключает «острых углов», которые необходимо сглаживать, а лучше – обходить, исходя хотя бы из соображений прагматизма.