«Болгария остается православной, но не так, как многие это представляют»

Новости, приходящие из соседнего славянского государства, последние годы только расстраивают россиян. «Эх, братушки!...», - хочется сказать о многих болгарских известиях. Об общественных настроениях и православии в Болгарии рассказывает юрист, директор православного фонда «Покров Пресвятой Богородицы», редактор интернет-портала «Православие. Болгария» [1] Пламен Сивов.

Пламен Сивов. Фото [2]

- Когда в Москве говорят: «братья-славяне», подразумевают в первую очередь сербов и болгар, освобожденных Россией от турецкого ига. Улицы, названные в честь русских генералов, памятник Царю-Освободителю Александру II, воспоминания о «болгарско-русском славянском братстве» - все это живая реальность современной Болгарии. Как же сочетается историческая память и откровенно прозападный курс болгарского руководства? Два этих разнонаправленных вектора создают впечатление охватившей страну шизофрении… Возможно ли  их объединить, или Болгария сделала европейский выбор целиком и окончательно?

- Тема отношений между Болгарией и Россией всегда имела две стороны. Первая – это духовное родство; вторая – Болгария и Россия как два самостоятельных государства, которые идут по своим путям развития, иногда проходящим через более или менее ярко выраженные конфликты.

Первый аспект, родство, можно сказать, особенно близок и интимен болгарской душе, и никакие политические сотрясения не были в состоянии его искоренить. Еще с самого создания новой болгарской государственности после Освободительной войны в 1878 году часть болгарской элиты была связана с Россией – и в культурном, и в политическом плане.

Мемориальная доска в Велико Тырново

Эта связь продолжалась и во времена Советского Союза, она существует и в наши дни. Но вопрос о российской идентичности, вся эта вечная дилемма «Восток – Запад», которая всегда стояла перед Россией, находит отражение и в болгарском отношении ко всему русскому.

Памятник Царю-Освободителю в Софии

Оттуда и другой аспект этих сложных отношений – травматический опыт болгар после русского коммунизма, который ознаменовал нашу новейшую историю и обрек на эмоциональные крайности и наше сегодняшнее отношение к России. Вообще, чувства (нередко стихийно-иррациональные) как будто являются определяющим фактором – как нация, мы разрываемся между яростным русофобством и русофильством, не успевая сделать трезвую оценку нашей истории и идти вперед. Прагматический подход, основанный на взаимном уважении между двумя нациями и на принятии во внимание собственных интересов, в современном болгарском отношении к России – и в политике, и в культуре – находится в наибольшем дефиците.

- Евросоюзовские реалии оказались совсем не такими, как ожидало большинство болгар, и речь не только об экономике (хотя она фактически погублена) или перспективах молодежи (которые весьма печальны). Болгарское общество – и это видно невооруженным глазом, не только по газетам или уличным граффити – погружено в глубокую депрессию. Если это так, какова ее главная причина? Способно ли общество выйти из этого состояния?

- После падения коммунизма в стране (1989 г.) болгарское общество действительно перетерпело срыв – и экономический, и духовный. Были разрушены социальные связи, модели поведения, экономика, мораль, законность. Вне идеологических клише, наше вступление в ЕС дало один важный положительный результат -  на нас снаружи наложили правила поведения, которых мы были не способны придерживаться сами. Оставленное само по себе болгарское общество, без «твердой руки» прежней власти, находясь в условиях молодой демократии, но без навыков демократического поведения на всех уровнях, начинало превращаться в пародию государства, на самом деле, в легализованную бесовщину. Европейский союз дал людям некую надежду и направление (возможно, короткие и иллюзорные) и некие основные правила (возможно, наложенные снаружи и легко пренебрегаемые). Но без этих вещей ситуация, наверное, вышла бы из-под контроля; существовала реальная опасность повтора Косовского и Югославского сценариев: прийти к гражданской войне или к чему-то еще серьезнее.

Флаги ЕС и Болгарии на одном из правительственных учреждений в Софии 

Наша сегодняшняя депрессия в наибольшей степени является результатом специфического национального характера, а не столько результатом остальных факторов (бедности, политической нестабильности). Мы – фундаментальные скептики, не верящие никому, особенно своим собственным лидерам. Да, это ведет к депрессии. Но у этого синдрома есть и положительная сторона – он защищает нас от слишком длительного пребывания в иллюзиях. Наши иллюзии – кратковременные, и поэтому их легче выносить.

- Мне довелось побывать в Болгарии в апреле 2013 года, когда страна оказалась перед лицом тяжелейшего политического и экономического кризиса. Патриарх призвал страну к трехдневной усиленной молитве, и президент поддержал этот призыв. «Как жаль, что вы едете именно сейчас, - сказала мама. - Конечно, ни в один храм не попадете… Ну ничего, хотя бы снаружи посмотрите». Мы не сомневались, что после призыва к молитве со стороны духовной и светской власти, да еще в столь сложной ситуации, болгарские церкви будут переполнены людьми. Но на вечерней службе в огромном софийском храме Св. Александра Невского было человек пятьдесят, причем половина – туристы, а на литургии в старозагорской церкви – лишь несколько прихожан преклонного возраста. Причастие пары малышей, принесенных родителями, заняло одну-две минуты…  До сих пор я видела такое только единожды – в православной церкви Св. Андрея Первозванного в Стамбуле, служба в которой проходит два раза в год, потому что большинство прихожан уже перешли в мир иной. Давно привыкнув к толпе практически на любой службе в практически любом российском храме, я впервые задумалась, насколько лучше эта иногда столь докучливая теснота, чем пустые церкви! Общение с болгарами, особенно молодежью, увы, только подтвердило эти впечатления.

Храм Св.Александра Невского в Софии

И это в стране, где обычная улица может называться в честь Рождества Христова, а в городах стоят памятники христианским мученикам!

Памятник священнику Камену Вицеву, расстрелянному в 1952 г. Пловдив

Мемориальная доска 37 пловдивским христианам, ставшими мученикам за веру во времена гонений при императоре Диоклетиане в 304 г. 

...Чем объяснить это отсутствие интереса к вере и Церкви, это нежелание обратиться к Богу, когда помочь может только Он? Неужели вера стала «немодной»? Так  остается ли Болгария православной? Или это несовместимо с членством в ЕС?.. Что первично для болгарского национального самосознания – религиозная или этническая идентичность?

- Один из возможных ответов на этот вопрос коренится в ответе на прежний – наш глубокий скептицизм ко всякой власти, ко всякому авторитету, ко всякому «великому рассказу»; ко всему, у чего есть потенциал придать смысл нашему существованию. И если в политической сфере такой скептицизм иногда может принести хорошие плоды, то в духовной сфере, увы, он наносит тяжелые поражения.

Магазин эзотерической литературы в Софии

Болгария остается православной страной – но не так, как многие себе это представляют. Современные политически корректные представления о нашей «православности» имеют нечто общее с государственным протоколом, с этнографическим и культурным резервом, с определенными «историческими заслугами», с каким-то литературно-патриархальным умилением по утраченной невинности. Существенные измерения Православия и Церкви - как предельной тайны, как смысла и цели нашего коллективного сожительства, как души народа – все это отброшено, забыто, унижено.

Традиционно свыше 80% населения объявляют себя православными; церковь неизменно находится на первом месте среди институций с наивысшей степенью доверия – и в то же время причащающихся в храмах можно считать на пальцах. А число причащающихся (и, соответственно, ведущих православную духовную жизнь) является единственным собственно православным критерием настоящих «размеров» нашей церкви. Приложив такой критерий, я бы не удивился, если в Болгарской православной церкви окажется меньше верующих, чем в большинстве протестантских общностей. То есть, традиционная церковь большинства может оказаться «меньшинственной». Такое раскрытие, во всяком случае, было бы отрезвляющим. И, соответственно, смиряющим.

А в общественном пространстве на данный момент доминирует один основной тон по отношению к Церкви – уничижительный. И  это ясно выявляет нашу способность держать свой ум в истине. Потому что проблемы человеческой натуры существуют в каждой человеческой общности. Но когда речь идет о Церкви, критики особенно критичны, насмешники особенно остроумны и отъявленные враги Церкви особенно изобретательны.

Граффити в Велико Тырново

- Одним из самых тяжелых впечатлений от Болгарии стала картина, увиденная в центре Велико Тырново. На облупившейся двери старого дома по улице Дм. Благоева висело традиционное болгарское поминальное объявление, извещавшее о годовщине со дня смерти Марийки Стоевой-Пешевой – «христианки по материнской линии от основания Второго Болгарского государства», дальней родственницы Стефана Стамболова, прошедшей через многие испытания, но никогда не падавшей духом – «верившей в Иисуса Христа и укреплявшейся». Дверь-в-дверь с этим трогательным поминанием завлекал посетителей призывными фото в больших стеклянных витринах секс-шоп «Эрос»…

...Символика этого соседства была просто душераздирающей – эдакий символ жесткого противостояния Традиции и глобализации в самых прямолинейных ее проявлениях. Справятся ли болгары с этим вызовом, и если да, то как? Пока что волны (бес)культурной унификации и освобождения страстей захлестывают не только Болгарию – топят они и Россию, проникают и в мусульманский мир…

- Вы говорите о равнодушии, которое ведет к китчу. Всякий китч порожден несовместимостью – между сакральным и профанным, между возвышенным и низшим. Такие примеры можно найти во всякой массовой культуре без исключения. В Болгарии в последние годы драматический разрыв с высоким (или просто нормальным) вкусом и высокой культурой попадает под общим определением «чалга» - что-то вроде вашей «попсы», но с подчеркнутым восточным привкусом. Явление, которое затрагивает не только музыку, но и культуру в целом. И церковную культуру, к сожалению.

- Болгария исторически находится в православно-мусульманском пограничье. Весомое место в обращении Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска, принятом по итогам их февральской встречи на Кубе, занимает призыв к межрелигиозному диалогу, за которым можно увидеть призыв к объединению всех здоровых сил верующих против радикализма под религиозными лозунгами и набирающей силу во всем мире неоатеистической кампании. Как отнеслись к этому болгарские православные? Реалистичны ли подобные призывы в болгарских условиях? В отношениях между православными (хотя бы номинально) и мусульманской общиной заметно отчуждение, отчасти обусловленное исторической памятью, но отчасти, наверное, и стереотипами. Возможны ли диалог и соработничество между представителями двух крупнейших мировых религий в Болгарии? На какой платформе? 

Надпись на стене дома в Стара Загоре

- В области исламо-христианского сожительства и диалога вновь наш опыт двусторонен. С одной стороны, он глубоко травматичен (пять веков османского рабства). С другой, бытовой стороны он выражается в нормальных отношениях с соседом-мусульманином, с коллегами с турецкими именами. На бытовом уровне в последние годы Болгария не допустила этнического напряжения и конфликта, как это случилось во многих других местах рядом с нами. И это является важным опытом и примером; это нечто, к чему надо возвращаться и оценивать снова.

В то же время мы слишком далеки от углубленного диалога с исламом как с религией – в основном из-за нехватки людей, реально способных вести такой диалог, и из-за глубокого религиозного безразличия в болгарском обществе. Нельзя вести межрелигиозный диалог, если ты сам не религиозен. В лучшем случае получилось бы нечто внешнее; нечто, которое имеет общее с коктейлями и официальными рукопожатиями, но ничего общего с реальным взаимным опознаванием. В таком реальном опознавании спор неизбежен, несогласие по многим вопросам  неминуемо. Но, оставаясь при своих различиях, мы можем сохранить уважение. На данный момент у нас нет настоящего уважения к другому, потому что мы не осознаем свою собственную идентичность.

Обратите внимание, где проходит выставка

 - «Река времен в своем стремленьи/ Уносит все дела людей,/ И топит в пропасти забвенья/ Народы, царства и царей», - писал Гаврила Державин. И это совсем не то, что хочется пожелать братскому православному народу. «Всяка ерес, колкото и оригинална да е тя, не може да бъде ценност, - сказали Вы в одном из интервью. - Ценността е в собствения християнски дух, който българската култура е раждала през вековете». Куда идет Болгария сейчас? Сохранят ли болгары православие, спасет ли оно их? Что будет со страной и людьми через десять, двадцать, тридцать лет?...

- Болгария в настоящее время идет по избитому пути каждого потребительского общества, только у нас процессы очень быстрые и поэтому болезненные для широких групп населения. Такие процессы создают глубокие разрывы между людьми, и общество теряет свою целостность. На этом пути места для церкви – такого, какое она имела в прошлом, – элитами не предусматривается. Сама церковь не способна заявить это по-настоящему – через свидетельства и примеры, а не только с помощью сокрушительных проповедей против западного образа жизни, что бы это ни означало. Поэтому могу только молиться, чтобы упадок не принес нам невыносимые страдания. Чтобы надвигающиеся гонения были ясно осознанны и приняты с христианской честью. Чтобы Христово стадо в нашей стране было небольшим, но верным. Чтобы, когда в один день человечество встретит своего Спасителя, в хоре голосов, приветствующих Его как Царя и Бога, была слышна и болгарская речь.

Крест на Шипке. Господи, спаси и сохрани Болгарию!.

Вопросы и фотографии: Яна Амелина, секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба. 

Источник [3]

Фото на первой странице сайта: граффити в подземном переходе в центре Пловдива