Крепнущие экономические связи между Китайской Народной Республикой и Грузией, во многом являющиеся залогом более тесного политического взаимодействия между Пекином и Тбилиси, как и прежде, не дают покоя западным аналитическим центрам. Не является особым секретом заинтересованность Вашингтона и Брюсселя в смене власти в Грузии именно в более широком контексте противостояния Китаю и его заметно активизировавшейся политике на постсоветском пространстве, и в Китае, в частности. Как отмечает [1] В. Новиков, приоритетный характер китайского направления для лидера «Грузинской мечты» Бидзины Иванишвили, видимо, связан «не только с генезисом его бизнеса (первые деньги он сделал на торговле с Китаем и Гонконгом), но и с более древней традицией, связанной с именем одного из основателей Первой Грузинской [меньшевистской] республики Нико Николадзе», который полагал, что «Грузия займет свое место в мире, если станет мостом между Китаем и Средней Азией, с одной стороны, и Европой – с другой».

29 мая министр экономики и устойчивого развития Леван Давиташвили объявил [2] о предстоящем строительстве Анаклии, нового глубоководного порта на черноморском побережье, консорциумом фирм из Китайской Народной Республики (КНР) и Сингапура. Закрытый тендер на строительство порта был объявлен в 2023 году. Несмотря на то, что швейцарско-сингапурский консорциум Terminal Investment Limited Holding S.A. (TiL) также вошел в short list, в конечном итоге к финишу пришла [3] «китайская» группа.

Анаклия расположена в стратегически важном месте на берегу Чёрного моря близ границ признанной Россией Республики Абхазия и, в случае успешного завершения проекта, дополнит уже имеющиеся порты Грузии, такие, как Поти, Батуми, Кулеви и Супса. В настоящее время самым загруженным портом страны является [4] Поти, через который проходит около 80 процентов контейнерных перевозок. Анаклия может конкурировать с другими портами вдоль Чёрного моря, регион которого серьёзно страдает от спровоцированной Западом геополитической напряжённости последних лет. Инвестиции в его строительство будут способствовать продвижению интересов КНР, в том числе расширения региональных связей на фоне вооружённого противостояния на территории бывшей Украинской ССР и более широкой стратегии Пекина по строительству «ожерелья» портов по всему миру.

Первоначальные планы по строительству в Анаклии глубоководного порта впервые появились в начале 2010-х годов, однако первоначальрные попытки их реализации были омрачены многочисленными скандалами. Так, в 2016 году Консорциум по развитию Анаклии (ADC), состоящий из грузинской TBC Holding и Conti Group с американской пропиской (Anaklia Development Consortium), выиграл [5] тендер на эксклюзивное «строительство, развитие и эксплуатацию» порта. В качестве оператора терминала выбор пал, разумеется, также не американскую компанию SSA Marine со штаб-квартирой в Сиэтле.

Однако в 2019 году, вскоре после получения контракта ADC, проект был остановлен. Результатом расследования обвинений в коррупции в отношении владельцев TBC привело стали [6] уголовные обвинения. В результате и Conti Group отказалась от своей 42-процентной доли в ADC. И вот теперь, почти пять лет спустя, правительство Грузии стремится продвинуться в развитии проекта и строительстве порта.

Интерес к порту Анаклия Поднебесной также не нов. В 2018 году грузинские официальные лица встретились [7] с заинтересованными инвесторами из China Railway International Group (CRECGI), после чего – с тогдашним послом КНР об инвестициях в порт и создании свободной индустриальной зоны. В 2023 г. Л. Давиташвили поделился планами переговоров об официальном соглашении о концессии и партнерстве после объявления победителя тендера. Ожидается, что правительство Грузии, напрямую или через государственную компанию, будет владеть в порту Анаклия 51-процентной долей, в то время как остальные 49 достанутся иностранцам. Строительство планируется [8] начать после заключения соглашения с частным партнером, после чего ожидается начало работ в течение трех лет.

Победа государственной компании China Communications Construction Company (CCCC) в тендере на строительство порта свидетельствует об устойчивом интересе китайских товарищей к развитию инфраструктуры в Черноморско-Кавказском регионе. Удаление в предшествующие годы из проекта Анаклия американских фирм из проекта свидетельствует об утрате позиций Вашингтона в сфере международной логистики, причём не только на Кавказе. Примечательно, что в декабря 2020 г. CCCC была включена [9] в список организаций Бюро промышленности и безопасности США в связи с тем, что она якобы позволяет Пекину «отвоёвывать и милитаризировать спорные форпосты в Южно-Китайском море, что наносит ущерб национальной безопасности США». Данное обстоятельство также отражает более широкую эволюцию геополитической ориентации действующей грузинской власти в сторону от Запада.

Передача исполнения крупного контракта китайской компании ярко характеризует десятилетнюю тенденцию растущего партнерства между Китаем и Грузией. Несмотря на то, что две страны поддерживают дипломатические отношения вот уже более трёх десятилетий, активно они начали укрепляться только в 2013 году, после ухода марионеточного режима Саакашвили. 1 декабря 2016 года Грузия официально присоединилась [10] к инициативе Китая «Один пояс, один путь» (BRI). А годом ранее Министерство экономики Грузии инициировало [11] разработку Соглашения о свободной торговле между двумя странами после публикации совместного технико-экономического обоснования. На момент проведения того исследования основными торговыми партнерами Грузии были в основном соседи по региону, такие как Турция (17,2 %), Азербайджан (10,3 %) и Россия (7,4 %), хотя и КНР уже вышла на 4-е место с 7,3 %, практически «догнав» Россию. Соглашение было подписано [12] 13 мая 2017 г. тогдашними первым вице-премьером и министром финансов Грузии Дмитрием Кумсишвили и тогдашним министром коммерции КНР Чжун Шанем и вступило в силу 1 января 2018 г.

В июле 2023 г. по итогам переговоров тогдашнего премьер-министра Ираклия Гарибашвили с Си Цзиньпином было заключено уже более масштабное Соглашение о стратегическом партнерстве. Несколько дней спустя Гарибашвили встретился [13] с премьер-министром КНР Ли Цяном, отметив «приверженность расширению сотрудничества в политической, экономической и культурной областях, укреплению сотрудничества в международных делах, углублению двусторонних отношений и совместному обеспечению мира, стабильности и развития в регионе и во всем мире».

Наконец, в апреле 2024 г. две страны подписали [14] соглашение о либерализации визового режима, позволяющее гражданам Грузии въезжать в КНР без виз на срок до 30 дней. Данное положение вступило в силу [15] 28 мая на фоне провоцируемой прозападными кругами внутренней нестабильности и массовых беспорядков, формальным поводом к которым стал принятый парламентом закон Грузии «О прозрачности в отношении иностранного влияния». Согласно документу, создаётся реестр иностранных агентов, включающий «СМИ и некоммерческие организации, получающих более 20 процентов финансирования из-за рубежа, а также некоторые весьма мягкие санкции за уклонение от установленных требований. Касаясь прежде всего структур т.н. «гражданского общества», закон не предполагает детального мониторинга иностранных компаний и иностранных инвестиций в грузинской экономике. Поскольку он понимается как часть более сбалансированного внешнеполитического курса Грузии, едва ли он повлияет на инвестиции КНР в страну, которые, вполне возможно, в ближайший период ещё более возрастут.

Интерес КНР к Грузии является частью реализуемой в последние годы политики по углублению экономической и транспортной интеграции с регионами Кавказа и Центральной Азии, интерес к которой у действующей грузинской власти также ощутимо возрос. Как мы неоднократно отмечали ранее, ключевым элементом этой стратегии является «Срединный коридор», также известный как Транскаспийский международный транспортный маршрут (ТМТМ), связывающий КНР с Европой и остальным миром через Казахстан, Каспийское море, Азербайджан, Грузию, а затем Чёрное море, либо через Турцию. ТМТМ являет собой альтернативу как «Северному коридору», проходящему через Россию и Белоруссию, так и традиционным морским маршрутам через Малаккский пролив и Красное море. В последние годы, по мере затягивания вооружённого конфликта на Украине, антироссийской санкционной политики Запада, а также эскалации напряжённости на Ближнем Востоке и в регионе Красного моря, «Срединному коридору» уделяется куда больше внимания. Вместе с тем, его потенциал ещё предстоит реализовать в условиях удлиняющих время транзита многочисленных эксплуатационных ограничений. Тем не менее, исследование [16] Всемирного банка за 2023 год показало ожидаемое к 2030 году утроение объемов торговли.

Пекин инвестировала в транспортную и морскую инфраструктуру по всему ТМТМ. В октябре 2023 г. КНР и Казахстан подписали несколько десятков документов о межправительственном сотрудничестве по развитию ТМТМ, включая «строительство железнодорожной линии Таченг – Аягоз, строительство третьего железнодорожного пункта пропуска между Казахстаном и КНР и создание пограничных терминалов». В Азербайджане Пекин передал оборудование на сумму более трех миллионов долларов на проект [17] содействия развитию Бакинского международного морского торгового порта, и порт Анаклия следует рассматривать ровно в этом же контексте. Кроме того, китайские компании замечены в порту Одессы, а также в стамбульском Кумпорте с выходом на Эгейское море. Вместе с тем, построенные при участии Китая портовые проекты (только в 13 из 92 китайцы располагают контрольным пакетом) по всему миру могут иметь разную коммерческую эффективность, и успех нового грузинского порта после завершения строительства ещё предстоит определить. Вполне возможно, что ранее инвестировавшие в Анаклию американцы, проявляя свойственную им изобретательность (к примеру, шантажируя грузинское власти продолжением протестов), попробуют каким-либо образом поучаствовать в проекте, реализуемом в крайне интересном для них Черноморском регионе.