Бывшая югославская республика Босния и Герцеговина, превращённая в первой половине 1990-х годов при активной поддержке внешних «доброжелателей» в арену кровавого противостояния, переживает острейший внутренний кризис, способный привести к непредсказуемым последствиям. Будучи де-юре протекторатом под эгидой ООН, состоящим из двух «этнитетов» – мусульмано-хорватского и сербского – все годы после подписания небезызвестных «Дейтонских соглашений» она раздиралась непреодолимыми внутренними противоречиями. В частности, декларируемый курс Сараево на вступление в Европейский Союз и НАТО встречает активное неприятие со стороны Баня-Луки (административный центр сербского «этнитета»).

«Масла в костёр» тлеющих противоречий подбросило откровенно провокационное решение «высокого представителя» по Боснии и Герцеговины Валентина Инцко, накануне истечения своих полномочий законодательно закрепившего [1] уголовную ответственность за отрицание так называемого «геноцида в Сребренице» и за «прославление военных преступников». В ответ собравшаяся 30 июля на экстренную сессию Народная скупщина Республики Сербской отменила действие на её территории скандального закона, продолжающего порочную практику перекладывания вины за преступления в ходе гражданской войны в Боснии и Герцеговине исключительно на местных сербов. Также депутаты изменили Уголовный кодекс РС, и теперь оскорбление репутации сербского федерального субъекта и его жителей влечёт уголовную ответственность сроком от трёх лет и более. Комментируя принятие законов, спикер парламента РС Неделько Чубрилович обвинил Валентина Инцко в сталкивании бывшей югославской республики к самому серьёзному кризису после окончания вооружённой фазы гражданской войны.

11 июля в Сребренице отметили 26-ю годовщину трагических событий в этом анклаве в Восточной Боснии, и поныне являющегося объектом принципиально разной интерпретации (в зависимости от этноконфессиональной принадлежности конкретного местного информатора). Для «мусульманского» населения Боснии и Герцеговины «Сребреница» стала эффективным инструментом формирования коллективной идентичности, который умело использовался самозваной националистической и экстремистской «элитой» (вспомним хотя бы семейство исламизированных сербов – бошняков Изетбеговичей). Для «коллективного Запада» события в Сребренице, усугубившие пропасть между основными боснийскими общинами, стали удобным поводом к антисербской интервенции с последующим долгосрочным присутствием на Балканах, включая отторгнутое у Сербии Косово. Именно Сребреница продолжила, под прикрытием лицемерного морализаторства, прямую дорогу к военным интервенциям под фальшивым предлогом «защиты угнетённых» в Ираке, том же Косово, Ливии, Сирии и др.

Чтобы особо выделить Сребреницу в череде прочих эпизодов гражданских войн на территории бывшей Югославии, западные средства массовой пропаганды наделили её «уникальным» статусом «первого геноцида в Европе после окончания Второй мировой войны». С целью юридической легитимации этого клише в Гааге учредили не предусмотренный Уставом ООН специальный суд, известный как «Международный трибунал по бывшей Югославии», начавший как под копирку штамповать заведомо ангажированные вердикты. Так, военное командование и политическое руководство боснийских сербов (в частности, Ратко Младич и Радован Караджич) обвинялось в убийстве в районе Сребреницы «около восьми тысяч мужчин и мальчиков из мусульманских семей». Очевидный дефицит неопровержимых фактов [2], как и общий контекст военных действий в Восточной Боснии до падения Сребреницы сплошь и рядом подменялся антисербскими байками и завываниями профессиональных лгунов и подстрекателей – таких, как Мадлен Олбрайт. Разумеется, диктующие моду западные моралисты полностью проигнорировали варварское уничтожение сербской общины в Сребренице «бошняцкими» бандами в период с 1992 по июль 1995 года. По переписи населения 1991 года, накануне войны сербы составляли четверть населения анклава, или 8315 человек, из них в самом городе – 1632 (против соответственно 27572 и 3673 бошняков). Когда сербские ополченцы заняли Сребреницу в июле 1995 года, там не осталось ни одной сербской семьи: по некоторым данным, более тысячи человек было убито, множество поселений полностью разрушено, чудом уцелевшие – депортированы на контролируемую сербами территорию вокруг анклава. Имеются основания предполагать, что многих убитых сербов впоследствии приписали к «жертвам геноцида мусульман в Сребренице».

Арестованный в 2015 году один из активных участников массовых расправ над мирным сербским населением Насер Орич сегодня свободно разгуливает по улицам Сараево. С развязыванием в 1992 году активных военных действий этот бывший сотрудник силовых структур СФРЮ был назначен начальником «Штаба территориальной обороны Сребреницы», а с 1 июля 1992 г. – членом её «Военного президиума». В начале ноября 1992 г. он становится командиром Объединенных вооруженных сил в анклаве, включая соседние общины Братунац, Власеница и Зворник. С начала 1994 г. это вооружённое формирование известно как «Штаб восьмой оперативной группы Сребреницы». Здесь, в стратегически важном районе близ реки Дрины близ границы с Сербией велись наиболее ожесточённые бои. Как пишет [3] историк-балканист Анна Филимонова, «Насера Орича отличала жажда власти, исступленная жестокость в совершении преступлений (подчеркнем, что не только против сербов, но и против своих же мусульман), цинизм, запредельная неразборчивость в средствах обогащения». Вне всякого сомнения, это «достойный» представитель правящей «Партии демократического действия» столь почитаемого [4] Реджепом Эрдоганом автора «Исламской декларации» Алии Изетбеговича, с 1990 года взявшей курс на построение унитарного исламского государства, в котором сербы были бы частично уничтожены, частично изгнаны, а частично превращены в граждан второго сорта.

Как упомянуто выше, начиная с мая 1992 г., из Сребреницы производились систематические карательные операции против мирного сербского населения. Командующий батальоном ООН в Сребренице до ее взятия сербскими силами подполковник Томас Кареманс на пресс-конференции в Загребе 23 июля 1995 г. признал [5]: «…только в регионе вокруг анклава Сребреница с землей было сравнено 192 села, а все население перебито». Участники террористических рейдов действовали с особой жестокостью, следуя традициям «Чёрного легиона» – одного из профашистских формирований, орудовавших в 1941-44 гг. на территории «Независимого государства Хорватия» и где служил дед того самого Орича…

Согласно принятой в апреле 1993 г. резолюции СБ ООН, Сребреницу сделали «защищённой зоной», что способствовало продолжению безнаказанного террора боевиков против окрестных сербских деревень. Так, 6 мая 1993 г. были разграблены и сожжены сёла Гниона и Бличева, на следующий день семеро сербов, пытавшихся бежать из Сребреницы, были убиты из засады. 8 мая последовало убийство председателя партии СДС, депутата боснийского парламента, судьи Горана Зекича, что спровоцировало бегство из анклава полутора тысяч сербов. Нападения становились всё более частыми и безжалостными – в том числе на селение Факовичи, уничтоженное усташами ещё в годы Второй мировой войны. По свидетельству командующего силами ООН в Сараево Генерала Филиппа Мориона, Орич, «не мог себе позволить держать пленных; даже не утруждал себя поиском причин», причём «создавалось впечатление, будто он выполнял политические приказы Президиума в Сараево». В разговоре со своим биографом, автором книги «От Газиместана до Гааги и обратно» Авде Хусейновичем, сам Орич разоткровенничался [6]: мол, ему «жаль, что не убил тогдашнего командующего УНПРОФОР в БиГ Филиппа Мориона».

И Орича, и его заместителя Зулфо Турсуновича направило в Сребреницу пользовавшееся поддержкой администрации Клинтона сараевское правительство Изетбеговича. Сам Орич признавал, что большинство «бошняцкого» населения не разделяло взглядов дорвавшихся до власти террористов, пишет А. Филимонова. Тем не менее, с 1991 г. так называемый «Мусульманский национальный совет» «начал снабжение вооружённых повстанцев стрелковым оружием и униформой, направляя наиболее отъявленных преступников на должности командиров парамилитарных формирований. Так была апробирована модель создания зоны хаоса, ужаса и всевластия криминала на отдельно взятой территории – восточной Боснии. Модель показала себя успешной, её в более широком масштабе Вашингтон применил на всей территории Косова и Метохии…»

В этой связи не следует удивляться нежизнеспособности эфемерного европейского «протектората», в основе которого – насилие, религиозный экстремизм, терроризм, тотальная ложь и фальсификации. Согласно отчёту [7] независимой международной комиссии по изучению страданий народов в Сребренице, 11 июля 1995 г. там не было ни геноцида, ни «отдельных преступлений геноцидного характера», а число жертв с «бошняцкой» стороны не превышает [8] 3714. Как заявлял на специальной конференции лидер боснийских сербов, член президиума БиГ М. Додик, «в Сараево [9] погибло больше сербов, чем бошняков в Сребренице». Злонамеренный миф, призванный приравнять сербов к фашистам, был сфабрикован [10] нью-йоркской консалтинговой фирмой Ruder-Finn Global Public Affairs по технологии, идентичной той, по которой раскручивалась кампания лондонского PR-агентства Bell Pottinger по пресловутому «отравлению Литвиненко». По заявлению (ещё в апреле 1993 г.) её бывшего директора Джеймса Харфа, «наша работа не заключается в проверке информации. Наша работа – ускорить циркуляцию выгодной нашему клиенту информации, четко целясь. Мы представили сербов нацистами Второй мировой и попали в десятку, в цель! Сразу заговорили об этнических чистках, о газовых камерах Аушвица». Характерно, что представители «мусульмано-хорватской федерации» работу комиссии во главе с израильским историком Гидеоном Грейфом проигнорировали.

По словам [11] М. Додика, «наша борьба будет политической и правовой. Мы требуем решения, которое будет приемлемо для всех. А если мы его не найдём, тогда не будем участвовать в принятии решений и работе ни в одном из органов на уровне Боснии и Герцеговины. Пусть это трактуют, как хотят. Сербский народ пытаются сделать заложниками квалификации о вымышленном «геноциде», и это противоречит нашим интересам». Пока же выхода из политико-правового тупика не видно – преемник Инцко, также представитель «немецкого мира» Кристиан Шмидт, не имея на то полномочий [12] (ибо не утверждён Советом Безопасности ООН), пытается исполнять обязанности Высокого представителя по Боснии и Герцеговине. Как напоминает [13] официальный представитель МИД России Мария Захарова, западные партнёры «…отвергли предлагавшийся Москвой и Пекином компромиссный вариант…, и пошли на беспрецедентное “назначение” германского кандидата Кристиана Шмидта в обход Совета Безопасности ООН и в отсутствие консенсуса на сей счет как внутри международного сообщества, так и среди самих боснийских сторон. К сожалению, Балканам не повезло с точки зрения того, насколько часто решения и механизмы Совета Безопасности ООН игнорируются западными странами».

А тем временем «бошняцкий» член Президиума Шефик Джаферович предложил убрать Додика, если тот будет выступать против «коллективного мнения» протагонистов антисербской политики. Не приходится сомневаться, что сложившимся положением постарается воспользоваться побывавший недавно в Сараево турецкий президент Эрдоган, заявлявший, что Босния ему «завещана» покойным Изетбеговичем, и американцы, назначившие недавно нового представителя на Балканах – известного своей антисербской линией Габриэля Эскобара. Однако едва ли это, равно как целенаправленная работа на раскол боснийских сербов, спасёт искусственно скроенный «унитарный» боснийский проект от краха, к которому тот уверенно движется.

Фото на главной странице сайта: сербские жертвы Сребреницы