На фоне повышенной дипломатической активности основным на Ближнем Востоке, недостающим элементом в региональной дипломатической «головоломке» видится нормализация отношений между Египтом и Ираном. Могут ли эти две крупнейшие страны мусульманского мира устранить взаимные разногласия, положить конец десятилетиям напряженности и начать таким образом новую главу в отношениях между Западной Азией и Северной Африкой?

На этот важный вопрос пытается ответить интернет-издание TheCradle, комментируя «осторожные шаги к сближению» между Каиром и Тегераном, «на протяжении десятилетий следовавшими разными путями во внешней политике». Соответствующий позитивный фон формируют сближение Саудовской Аравии и Ирана при посредничестве Китая, возвращение Сирии в Лигу Арабских Государств, возобновление дипломатических и иных связей Эр-Рияда с Дамаском, потепление в отношениях Турции с Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом, а также начало прямых переговоров с движением «Ансар-Алла», призванных положить конец многолетней гражданской войне в Йемене.

8 мая представитель МИД ИРИ Насер Канаани объявил [1] о готовности Тегерана укреплять свои дипломатические отношения с Египтом, сообщив о том, что «обмен сообщениями и коммуникация между Каиром и Тегераном осуществляются через Секцию интересов» Ирана в столице Египта, предоставляющую также консульские услуги (аналогичная египетская секция есть и в Тегеране). «Иран ранее объявил, что у него нет ограничений на расширение отношений с арабскими и исламскими странами, и этот путь является одним из приоритетов внешней политики Ирана, и желание Каира повысить уровень сотрудничества между Египтом и Ираном может способствовать этому пути», – ненавязчиво призвал египтян к встречным шагам иранский дипломат. Тегеран приветствует улучшение дипломатических отношений с Египтом, заявил [2] рахбар аятолла Али Хаменеи 29 мая принимая (с участием президента Э. Раиси) оманского султана Хайтама бен Тарика. Напомним, Маскат уже долгие годы служит удобной переговорной площадкой, в том числе для организации неформальных встреч между иранцами и их оппонентами, не исключая американцев.

Египтяне же пока по большей части «оглушительно» молчат, что, по мнению [3] одного из местных источников, также «является позицией». Упорное молчание официальных лиц до некоторой степени напоминает позицию по отношению к Турции до тех пор, пока президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси и его турецкий коллега Реджеп Тайип Эрдоган пожали руки [4] 20 ноября 2022 года в кулуарах футбольного чемпионата мира в Катаре.

Возможно ли столь же символичное рукопожатие теперь уже и между первыми лицами Египта и Ирана? Похоже, активизировавшиеся дипломатические усилия дают для этого некоторые основания. Так, 14 мая член комитета иранского меджлиса по национальной безопасности и внешней политике Фада-Хоссейн Малеки, сообщил [5] о ведущихся в Ираке переговорах, призванных в конечном итоге возобновить прерванные в 1980 году дипломатические отношения между Ираном и Египтом.

По словам исследователя из Стамбульского университета Шади Ибрагима, изначально сближение с Ираном во внешнеполитической повестке Египта отсутствовало по причинам, восходящим ко временам «исламской революции» в Иране. Однако сегодня, когда стремившиеся изолировать соседнюю страну с 1979 года арабские государства Персидского залива, одно за другим, наводят с ней «мосты», примирение с Египтом также может начать обретать вполне конкретные очертания.

Для отношений между двумя странами в прошлом характерны чередующиеся фазы тесного союза и острой враждебности. Связь укрепилась в 1939 году, когда наследный принц Ирана Мохаммад Реза Пехлеви женился на принцессе Фавзии, дочери короля Египта и Судана Фуада I. Однако их развод [6] в 1945 году, связанный с её братом Фаруком, привёл к межгосударственному кризису. Свергнувшие короля в 1952 году «свободные офицеры» подняли знамя арабского национализма, а их антиизраильская риторика не способствовала улучшению отношений с шахским режимом, признанным еврейским государством в 1960 году.  После убийства президента Насера при его преемнике Анвара Садата начался некоторый ренессанс, прерванный, однако, исламской революция 1979 года в Иране, положившей конец правлению «прозападного и произраильского шаха», нашедшего убежище именно в Египте. Разумеется, шиитские лидеры крайне враждебно отнеслись к «Кэмп-Дэвидскому сговору» между Садатом и Менахемом Бегиным, и теперь уже имам Хомейни, разорвавший отношения с Египтом, поступил в логике египетских революционеров, предпринявших аналогичный шаг в 1960 году.

Очередная «оттепель» наступила в январе 2011 года, после свержения на волне арабской весны режима Хосни Мубарака. В апреле 2012 года Мохаммед Мурси побывал в Тегеране, а менее чем через год в Каир приехал Махмуд Ахмадинежад, объявивший о возобновлении работы посольства. Однако военный переворот летом 2013 года при поддержке Саудовской Аравии и ОАЭ, приведший к власти Абдель-Фаттаха ас-Сиси вновь поставил египетско-иранские отношения «на паузу», хотя и без былой открытой враждебности.

С самой Кэмп-Дэвидской «сделки» в Каире не могут не принимать во внимание американскую линию в отношении Ирана. Кроме того, любые подвижки в отношениях между двумя региональными государствами сегодня имеют место «в контексте двусторонней поляризации и конкуренции региональных держав между собой», – рассказывает The Cradle политический аналитик Абд ар-Рахман Адель.

В последнее время региональный баланс сил сместился от переживающего непростые времена Египта в пользу Саудовской Аравии и ОАЭ, что превратило Каир из «активной державы» в «государство, связанное с новыми силами в регионе». Во второй половине 2010-х годов конфронтация между аравийскими монархиями, а также между ними самими [7], провоцировала нервозность, взаимные обвинения и конфликты. Будучи зависимым от экономической помощи со стороны Эр-Рияда и Абу-Даби, Каир позиционировал себя как надёжного союзника в сдерживании «региональных амбиций Тегерана», в частности, в Йемене. Однако впоследствии стало понятно, что «роль Египта была скромной, а его участие, вопреки ожиданиям, ограниченным», что привело к сокращению помощи государствами Персидского залива.

Поменялась, как было упомянуто выше, и более широкая конъюнктура – в марте спецпредставители Саудовской Аравии и Ирана согласовали в Пекине заявление о нормализации, после семи лет отчуждения, двусторонних отношений. Ранее, в августе 2022 года, о восстановлении дипломатических отношений с Исламской Республикой договорились Кувейт и ОАЭ. В феврале 2022 года министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан объявил о нормализации отношений с арабскими соседями как о «ключевым приоритете в иранской внешней политике. В мае 2023 г. глава иранской дипломатии выразил [8] надежду на возобновление отношений с Каиром.

Согласно источникам TheCradle, переговоры с марта проходят в Ираке при посредничестве стремящегося утвердиться в качестве ключевого посредника премьер-министра Мухаммеда Шиа ас-Судани, однако без видимых прорывов: якобы египтян сдерживают некие обстоятельства, «которые пока не разглашаются». Вероятно, для более решительных шагов Абдель-Фаттаху ас-Сиси потребуется поддержка со стороны экономических спонсоров Египта – Саудовской Аравии и ОАЭ.

Возможно, среди других сдерживающих факторов – закулисное давление Вашингтона [9] и Тель-Авива, а также опасения по поводу возможного усиления идеологического влияния шиитского Ирана на самую густонаселённую страну арабского суннитского мира. По мнению наблюдателей, «египетско-иранское сближение будет носить ограниченный характер и никоим образом не повредит партнерству Египта с Израилем и не будет противоречить американской политике». Синайский полуостров является важным «окном» для поддерживаемых Ираном группировок палестинского сопротивления в Газе, что укрепляет позиции Каира в как ключевого, хотя и не столь заметного игрока в палестинском контексте.

Хотя путь к нормализации египетско-иранских отношений непрост, он способен придать региональной динамике дополнительный позитивный импульс.